— Я ненавижу с тобой спорить!

— Тогда прекрати все время лгать.

Она снова и снова придумывала новые доводы в свою защиту, но понимала: он ни за что ей не поверит.

— Я не хочу воевать с тобой, — только и сказала Александра.

— Хорошо. У меня тоже нет ни малейшего намерения воевать с тобой — уж точно не теперь. Не в то время, когда ты ждешь моего ребенка.

Стивен замолчал, многозначительно глядя на нее.

Александра почувствовала, как все тело сковало напряжением.

— Да, я жду ребенка, — согласилась она, по‑прежнему не понимая, чего он хочет.

— Мы поженимся, Александра, ради ребенка.

Она онемела от шока.

— Мой ребенок, которого ты носишь под сердцем, не родится бастардом, — веско сказал Клервуд. — Он появится на свет в браке. И если именно таким был твой план, он сработал.

Александру начала бить дрожь. Нет, видит Бог, у нее не было подобного плана! Она любила Стивена и не могла представить брак с ним даже в самых смелых своих мечтах, но он был так зол на нее, так холоден и отчужден! К тому же он предлагал брак не потому, что чувствовал к ней что‑то или страстно желал с ней совместного будущего, а только ради ребенка… Ну как она могла принять подобное предложение?

И как могла ответить отказом?

Александра невольно вспомнила Оуэна, который делал ей предложение из‑за любви, жившей в его сердце.

— Что‑то ты странно притихла, — холодно заметил Клервуд.

Она втянула воздух в легкие, собираясь с силами.

— Я просто потрясена.

— Неужели? — бросил он насмешливым тоном. — Я — самая лакомая добыча во всем королевстве, и все же пока я не услышал, что ты приняла мое предложение.

Ну что Александре следовало на это ответить? То, что любит Стивена слишком сильно, чтобы выходить за него замуж вот так? Или то, что в любом случае выйдет за него замуж, потому что любит его всем сердцем?

— Мне нужно подумать об этом.

Его глаза на мгновение стали круглыми от изумления, а потом он расплылся в угрожающей улыбке.

— Признаться, я не ожидал такого ответа. — Взгляд Стивена стал тверже, улыбка испарилась с его лица. — Я думал, ты отвергнешь меня.

«Он больше не гневается, — подумалось Александре, которую замутило от ужаса, — он просто меня ненавидит».

— Мне нужно подумать об этом, Стивен, — повторила она.

— В самом деле? — Он холодно рассмеялся ей в лицо. — Позволь мне разъяснить свои намерения, Александра. Я страшился брака столько, сколько себя помню, — искал подходящую невесту лет десять как минимум. Этот брак станет для нас новым соглашением — ради ребенка. Я не допущу, чтобы мой ребенок появился на свет вне брака.

Александра затрепетала от страха.

— Ты ненавидишь меня?

Стивен вздрогнул от неожиданного вопроса.

— Нет.

Что ж, по крайней мере, он не питал к Александре ненависти. Она на мгновение закрыла глаза.

— И все‑таки я должна подумать об этом.

— Почему? Хочешь подождать и посмотреть, не станет ли Сент‑Джеймс действовать более решительно? — И прежде, чем Александра успела возразить, Клервуд произнес: — Позволь мне перефразировать точнее. Это — не предложение, речь идет о выборе, ультиматуме. Ты вольна выбирать: выйти замуж за меня или сбежать со своим обожаемым Сент‑Джеймсом.

Александра в ужасе вскрикнула, но Клервуд не дал ей и слова вставить.

— Однако, если ты решишь убежать со своим любовником, — заявил он, — ребенок останется здесь, со мной.

Александра уже задыхалась, не веря своим ушам.

Уголки его губ растянулись в холодной улыбке.

— Ребенок — мой, но у тебя есть выбор.

Герцог повернулся и направился к двери.

Александра метнулась за ним:

— Я не могу согласиться ни на один из этих вариантов!

Клервуд резко обернулся, и они столкнулись. Герцог в ярости схватил ее в охапку:

— О нет, ты сделаешь выбор: я или Сент‑Джеймс, и ребенок в любом случае останется здесь!

Александра была слишком потрясена, чтобы произнести хоть слово.

Он отшвырнул ее от себя и зашагал прочь.

Стоило Джулии войти в отель «Сен‑Люсьен», как все головы будто по команде повернулись в ее сторону. Герцогиня поспешила миновать просторный вестибюль, старательно игнорируя любопытные взгляды. Даже те, кто не узнал ее, могли догадаться, что это весьма богатая и титулованная леди — высокое положение Джулии казалось очевидным, стоило оценить ее одежду, драгоценности или манеры. Но некоторые обитатели отеля точно знали, кем была состоятельная гостья, и ропот «доброе утро, ваша светлость» так и несся за ней. Джулия не смотрела на окружающих и не отвечала на приветствия. Она просто не могла думать ни о ком другом, кроме Тайна.

Тогда, на прогулке, его поцелуй был коротким, но полным обжигающей страсти — и Джулия поцеловала Тайна в ответ. А потом он сказал ей, что уезжает, и разорвал объятия. Они снова уселись на лошадей, и до окончания прогулки ошеломленная Джулия не могла прийти в себя от чувственного желания и потрясения. По возвращении в дом она пыталась вести вежливую беседу, но Джефферсон отмалчивался, а вскоре и вовсе удалился. Тайн уехал прежде, чем Джулия успела спросить, хочет ли он вернуться в ее дом и снова прогуляться верхом.

Завтра Тайн собирался возвращаться в Америку. Она специально навела справки.

От смутной тревоги Джулии было нехорошо, страх тошнотой подступал к горлу. Она не спала несколько дней, прошедших с их прогулки, — с их поцелуя. Герцогиня Клервудская была без ума от малознакомого американца, и теперь он покидал ее. Джулия знала, что никогда не увидит его снова — если, конечно, что‑нибудь не предпримет.

Большую часть своей жизни она провела в изоляции. Пока Том был жив, Джулия выстраивала и поддерживала надлежащие связи и знакомства, но никогда ни с кем близко не дружила. Для окружающих, пытавшихся завязать с Джулией приятельские отношения, ее существование было сосредоточено на обязанностях матери и герцогини. В стенах Клервуда жизнь Джулии вращалась вокруг Стивена, которого она пыталась защитить от критики, жестокости и гнева его отца.

После смерти Тома Джулия сохранила часть прежних связей, позволив отношениям, которые считала ненужными, зачахнуть и постепенно исчезнуть. Она оставалась неразлучной со Стивеном, которому в ту пору было всего шестнадцать, помогая ему справляться с новыми обязанностями. Прошло совсем немного времени, и стало понятно: он управляет Клервудом намного более прозорливо и эффективно — а заодно и более экономно, — чем это когда‑либо делал Том. Сын не нуждался в помощи Джулии, только в ее поддержке.