— Я предложил это только из-за твоих постоянных жалоб, что «Америкэр» вытесняет с рынка Национальный совет, несмотря на твои дурацкие рекламные ролики, — ты же сама просила меня о помощи.

— Мне нужны были идеи, — ответила Тереза брату. — Что-нибудь, что можно было бы использовать для рекламы.

— Невинная овечка, — огрызнулся Ричард. — Идеи... Черт возьми, тебе же не придет в голову в продовольственном магазине покупать стиральный порошок. Ты же знала, что я ни рожна не смыслю в рекламе. Ты же прекрасно понимала, что я предложу, и ты на это надеялась.

— Я никогда не думала о таких ужасах, пока ты сам о них не заговорил! — с негодованием возмутилась Тереза. — К тому же я поняла тебя так, что ты сможешь раздавить «Америкэр» с помощью неприятных инфекций. Я-то думала, что ты говоришь о каких-нибудь простудах, или поносах, или гриппе.

— Я и воспользовался гриппом, — оправдывался Ричард.

— Да, ты воспользовался гриппом, — саркастически поддержала брата Тереза. — Но это был не обычный, рядовой грипп. Ты выбрал какую-то жуткую гадость, которая подняла на уши всех, включая и доктора-детектива, валяющегося теперь под задним сиденьем. Я-то думала, что ты воспользуешься обычными болезнями, но не чумой же, Господи, вразуми этого идиота! Или еще какие-то, я даже не вспомню их названий!

— Однако ты не возражала, когда в прессе подняли страшный шум и акции «Америкэр» резко пошли вниз, — проговорил Ричард. — Тогда ты была просто на седьмом небе от счастья.

— Я была потрясена и напугана, — оправдывалась Тереза. — Я только ничего не говорила, но...

— Ну и дрянь же ты! — в сердцах воскликнул Ричард. — Я разговаривал с тобой на другой день после вспышки чумы, и ты ни словом не обмолвилась о ней. Меня это даже обидело так старался.

— Я очень боялась говорить об этом, — возразила Тереза брату. — Я не желала иметь с этим ничего общего. Но, как это ни было ужасно, я говорила себе, что ты на этом остановишься, однако тебя понесло.

— И это я слышу от тебя? — изумился Ричард.

Джек почувствовал, что машина замедлила ход. Он приподнялся, насколько позволили наручники, и попытался выглянуть в окно. В машину проникал тусклый искусственный свет. Некоторое время они ехали почти в полной темноте.

Внезапно салон ярко осветился. Машина въехала под какой-то навес, и Джек услышал, как опускается оконное стекло. Ричард остановился у пункта оплаты проезда. Степлтон решил позвать на помощь, но голос его прозвучал слабо и хрипло.

Ричард среагировал мгновенно — перегнувшись через переднее сиденье, он с силой ударил Джека по голове каким-то тяжелым предметом, Степлтон почти без чувств повалился на пол.

— Осторожнее, — зашипела Тереза, — не бей его так сильно — весь салон вымажешь кровью!

— Думаю, сейчас важнее вырубить его, чтобы не вякал, — огрызнулся Ричард. Набрав пригоршню мелочи, он сунул монеты в щель автомата.

От удара головная боль усилилась. Джек закрыл глаза. Он попытался принять более удобное положение, но это было не так легко сделать. Слава Богу, скоро, несмотря на непрерывную тряску, Джек забылся тяжелым сном, больше похожим на кому. За пунктом дорога стала узкой, извилистой и покрытой выбоинами и ухабами.

Джек очнулся от резкой остановки. Он осторожно приподнял голову — салон снова был ярко освещен.

— Не вздумай пикнуть. — Ричард направил револьвер в голову Джеку.

— Где мы? — с трудом выдавил из себя Степлтон.

— Около магазина, Тереза хочет купить что-нибудь поесть.

Тереза вскоре вернулась с пакетом еды.

— Он зашевелился? — спросила сестрица.

— Да, он в сознании, — ответил Ричард.

— Не пытался снова кричать?

— Нет, не осмелился.

Еще час они ехали в полном молчании. Время от времени брат и сестра начинали вяло выяснять отношения, пытаясь свалить друг на друга вину за происшедшее — никто из них не хотел уступать.

Наконец автомобиль свернул с асфальтированной магистрали на покрытую гравием дорогу и вскоре остановился. Ричард выключил мотор, и они с Терезой вышли из машины.

Джек остался в салоне один. Он приподнялся как можно выше, но увидел только ночное небо — вокруг царил непроглядный мрак.

Поджав под себя ноги, Джек попытался высвободить наручники из-под остова переднего сиденья, но усилия оказались напрасными — цепь была пропущена через толстый стальной стержень.

Оставалось только ждать своей участи — Джек откинулся на спину и застыл на месте. Через полчаса брат и сестра вернулись и открыли обе задние двери. Тереза отомкнула один наручник.

— Иди в дом! — отрывисто приказал Ричард.

Джек пошел в указанном направлении, переставляя непослушные ноги в высокой мокрой траве. Здесь было намного холоднее, чем в городе, — при дыхании изо рта валил густой пар. Впереди в темноте белел фермерский дом. Из трубы шел дым и изредка вылетали искры.

Взойдя на крыльцо, Джек оглянулся. Слева были видны очертания хозяйственного двора. За изгородью начиналось поле, за ним силуэты гор. Поблизости не видно ни одного огонька — место было пустынное и заброшенное.

— Иди внутрь! — Ричард подтолкнул Джека в спину дулом револьвера.

Внутри дом был отделан в духе английской загородной усадьбы. Напротив сложенной из грубого камня каминной трубы стояли две уютные кушетки, покрытые покрывалами из набивного ситца. В камине потрескивал недавно разведенный огонь. Пол покрыт восточным ковром.

Через просторную арку виднелась кухня — в середине ее стоял стол, окруженный старомодными стульями со спинками лесенкой. За столом находилась печь, в стену была вделана большая фарфоровая раковина — такие выпускали в двадцатые годы.

Ричард привел Джека на кухню и заставил его опуститься на половичок возле раковины. Понимая, что сейчас его прикуют к трубе, Джек попросился в туалет.

Эта просьба вызвала новые препирательства между братом и сестрой. Тереза настаивала, чтобы Ричард шел вместе с Джеком в туалет, а тот отвечал, что это сможет сделать и сама Тереза. В конце концов они сошлись на том, что Джек может побыть в туалете и один, так как там всего лишь маленькое подслеповатое окошко под потолком и он не сможет убежать при всем желании.

Предоставленный самому себе в уборной, Джек первым делом принял таблетку ремантадина. Его обескуражило то, что таблетки не смогли предупредить заболевание, но Степлтон знал, что если бы не препарат, то грипп протекал гораздо тяжелее.

Когда Джек покинул туалет, Ричард препроводил его на кухню и, как и предполагал Степлтон, приковал к сливной трубе раковины. Пока Ричард и Тереза, расслабившись, отдыхали на кушетках, Джек украдкой осмотрел сливную трубу — его не покидала мысль о бегстве. Вся проблема заключалась в том, что это была старинная труба — никакой синтетики, никакой меди, все детали выполнены из бронзы или железа. Джек попробовал надавить на трубу, но она даже не шелохнулась.