Мой мастер-ключ к этому замку не подошёл, пришлось вламываться. Справились быстро, правда, и нашумели изрядно. У меня аж сердце в лихорадочном стуке зашлось. Но — ничего. Никто не всполошился. Да тут никого и не было. И да — вышли туда, куда нужно, хоть с этим повезло.

Стрелковые позиции мы решили обустроить на цокольном этаже, дабы не надрываться попусту, затаскивая неподъёмный станковый пулемёт вверх по лестничным пролётам. И без того за время блужданий под землёй взмокли.

Окна слесарной мастерской располагались на уровне земли, я без труда разместил ручной пулемёт на широком подоконнике, а вот аспирантам пришлось повозиться, дабы взгромоздить своё крупнокалиберное чудище на передвинутый в нужное место верстак.

По прямой между корпусами было от силы метров пятьдесят, и сплошь — лужайки, дорожки, фонари и лавочки. Кусты и деревья уже дальше, обзор нам они не перекрывали, укрывавшийся от обстрела со стороны дворца культуры противник был как на ладони.

Очевидно, большая часть террористов расположилась непосредственно в пятом корпусе, но и в поле зрения оказалось никак не меньше двух десятков операторов. Они не сидели сложа руки, суетились и что-то согласовывали. Готовились.

Я отчётливо ощущал, как с улицы всё сильней и явственней расходятся энергетические помехи. Очередной штурм дворца культуры мог начаться буквально в любую минуту, и Тарас нервничал и дёргался, требовательно оглядывался, но Вениамин всякий раз показывал ему кулак.

Сейчас нам ничего не оставалось, кроме как дожидаться возвращения сверхспособностей. Если и придётся вмешаться раньше, то лишь в самом-самом крайнем случае. Я надеялся, что до этого всё же не дойдёт. Очень уж не хотелось умирать.

Всё на свете проклял, что в эту авантюру ввязался, нервная дрожь так и била. Но страха — нет, страха не было. Он в такую лютую ненависть к этим выродкам переплавился, что едва зубами не скрежетал.

Я ведь намеревался просто учиться! Просто учиться, а не головой рисковать!

Тем временем стрельба понемногу усилилась и доносилась уже со всех концов студгородка, в неё всё чаще вплетались короткие очереди крупнокалиберных пулемётов и разрывы снарядов, возникла даже надежда, что нам и делать-то ничего не придётся. Именно тогда я и ощутил знакомый холодок.

Ну всё, началось!

Следом проняло и аспирантов, тогда Вениамин с Касатоном оставаться в мастерской не стали, побежали на третий этаж. От нас требовалось дать им время на подготовку энергетической конструкции, просто выгадать несколько минут, и не более того. Вот только ничего простого тут не было.

Понятия не имею, какого рода воздействие намеревались осуществить аспиранты, только их приготовления незамеченными не остались. Оно и немудрено: очень уж ощутимо начала концентрироваться сверхсила всего в полусотне метров от противника. Суммарный выход резонанса пары операторов на пике шестого витка превышал три миллиарда сверхджоулей, и у меня, несмотря на восстановленное и предельно усиленное заземление, возникло ощущение, будто на крышу поместили чушку раскалённого докрасна металла весом в сотню тысяч тонн, а перекрытия уже потрескивают, вот-вот и грянет…

Но не грянуло: террористы разобрались в ситуации и начали действовать, прежде чем Вениамин и Касатон успели довести свою энергетическую конструкцию до ума. Укрывавшиеся от обстрела со стороны дворца культуры на задворках пятого корпуса операторы рванули к нашему зданию все разом, и Тарас не стал мешкать, врезал по ним длинной очередью.

Крупнокалиберные пули принялись рвать тела людей на куски, раскидывать их сломанными куклами, вышибать целые фонтаны крови. У меня — никакой жалости, одна только злая радость.

Получайте, твари!

Я и сам саданул по прыснувшим в разные стороны операторам, отсёк их от спасительного дверного приёма, начал выцеливать залёгших в кустах, и тогда Тарас перенёс огонь на окна: во все стороны полетели обломки красного кирпича.

В ответ не прозвучало ни одного выстрела, не прилетело ни одной шаровой молнии, и, сдёрнув опустевший диск, о смене позиции я задумался исключительно в силу привычки. Задумавшись — замешкался, а замешкавшись — уловил волной накатывающее искажение пространства.

— Уходим! — рявкнул я, срываясь с места, но Тарас меня не услышал.

А услышал бы — среагировать уже не успел: основной удар пришёлся именно по его позиции. Стена рядом с пулемётчиком взорвалась крошевом перемолотого кирпича, следом разлетелась на куски кладка соседнего простенка, после — ещё одного! Область воздействия стремительно смещалась в мою сторону и нагнала уже у лестницы: подтолкнула в спину волной сгустившегося воздуха, бросила на ступени и так приложила о краешек одной из них лбом, что аж искры из глаз посыпались.

В следующий миг со страшным грохотом обрушился фасад здания, в воздух взметнулись клубы пыли. Точно задохнулся бы, да спас противогаз. И лестничные пролёты не обвалились, а то…

При одной только мысли о возможных последствиях затошнило, а, быть может, так сказался удар лбом, и я сдёрнул противогаз, скорчился в приступе рвоты. Потом ошалело потряс головой и ухватился за перила, выпрямился и тут же опустился обратно, заполз чуть выше, там и плюхнулся на ступеньку, лишённый всяких сил.

Пыль быстро оседала, да и химического привкуса в воздухе больше не ощущалось, поэтому я избавился от подсумка с помятой фильтрующей коробкой, но подниматься со ступеней не стал, попытался для начала собраться с мыслями.

Что-то было не так, что-то было неправильно.

Попробовал сообразить — что именно, и будто наитие проявилось: как-то разом осознал, что к давящему присутствию чудовищного напряжения энергетической аномалии над головой прибавились искажения, куда более близкие, но на её фоне почти незаметные.

Пожаловали операторы!

Мотнув головой, я резким усилием воли вогнал себя в резонанс, и тут же мотнуло меня самого — только потянуло, и сразу будто шестерня соскользнула, вышибло из транса в один миг. Ещё и перед глазами помутилось, чуть вниз по ступенькам не скатился.

Дело в очередном сотрясении мозга или просто антидот в полной мере подействовать не успел? Вот дерьмо!

Я ухватился за перила и рывком заставил себя подняться на ноги.

Плевать! Шестьсот килоджоулей в противофазе — это совсем немало!

Я — москит! Мне хватит!

И я рванул вверх по лестнице, спеша перехватить террористов, на свою голову — перехватил. Вывалился в вестибюль, а там — пятёрка операторов. Молодые парни рысцой неслись через холл, выскочил прямо на них, а у самого в глазах двоится — ну как тут сверхэнергией управлять?!

Но я попытался. Задействовал технику выдоха и разом выплеснул весь потенциал, а вот толком скрутить воздействие не сумел, и шаровая молния с лёгким хлопком разлетелась ворохом искр. А дальше — сверкнуло!

Операторы были накачаны сверхсилой под завязку, излившийся из меня в пространство сгусток энергии в противофазе не рассеялся впустую, а сверкнул разрядами коротких замыканий! Первых двух террористов раскидало по сторонам, остальные устояли на ногах, но им тоже крепенько досталось, на пару секунд они оказались дезориентированы, и это дало мне драгоценную фору. Потянув в себя сверхсилу, я рванул из боковых карманов пистолеты и открыл стрельбу сразу с двух рук, не целясь. В этом попросту не было нужды: и без того знал, кто где, попал бы даже с закрытыми глазами.