Все улицы вокруг дворца и даже царские сады были забиты народом – люди в страхе бежали от Короля Ящеров, ища зашиты у своего бога-царя. С высоты роста Годзиро они были похожи на муравьёв, копошащихся у стен этой псевдоегипетской резиденции. А на боковых экранах появилась картинка того, что сейчас происходит внизу. (Сэмпл опять удивилась: как, чёрт возьми, это делается?) Безумный страх на лицах людей. Никаких героических поползновений, типа женщин и детей пропускаем вперёд. Просто бежать сломя голову, и хрен с ними со всеми, кто замешкался или упал. Каждый – за себя. В лучших традициях низкобюджетных ужастиков толпа неслась в слепой панике, топча ногами детей и стариков. Иисус рассмеялся, когда какая-то толстая женщина уронила ларец с драгоценностями, который она прижимала к своей необъятной груди. Она на миг замерла, глядя на рассыпавшиеся украшения – собрать, не собрать? Какой-то мужик налетел на неё на бегу, и она пошатнулась. Её чёрный парик а-ля Клеопатра упал на землю. Если о драгоценностях толстая тётка ещё задумывалась, то насчёт парика у неё не возникло ни малейших сомнений. Она наклонилась, чтобы его поднять, и тут на неё налетело ещё человека четыре. Она упала, и её затоптали. Кажется, насмерть. Во всяком случае, она больше не поднялась. Когда с толстой тётки слетел парик, на экране на миг промелькнула её бритая налысо голова, розовая, как поросячья кожа, и Сэмпл подумала, уж не та ли это охранница, что мурыжила её в тюрьме из-за отсутствия штрих-кода. Хотя нет. это было бы слишком странное совпадение… если только изображения на экране не были проекцией её собственных мыслей о мести. Но тогда возникает другой вопрос: как такое возможно? В общем, Сэмпл окончательно растерялась.

И тут таинственному оператору, передававшему этот прямой репортаж с места событий, видимо, надоело снимать крупные планы слепой человеческой паники, и он опять переключился на Короля Ящеров, крушащего местную царскую резиденцию импровизированной дубинкой из половинки стальной башни, которую он только что отломил. Военно-воздушные силы Некрополиса попробовали предпринять последнюю отчаянную атаку – в стиле камикадзе. Хотя на месте Анубиса Сэмпл повела бы себя умнее: убедившись, что Годзиро способен проглотить небольшого размера атомную бомбу безо всякого вреда для себя, кроме лёгкой отрыжки и повышенной раздражительности, она бы не стала выпендриваться, а села в самолет – конечно, если бы ещё оставались самолёты, – и улетела как можно дальше от Большого Зелёного. Но Сэмпл давно уже поняла, что они с Анубисом мыслят совершенно по-разному, и ей было несложно представить, что сейчас делает этот песьеголовый придурок: прячется где-нибудь в укреплённом бункере и произносит пламенные речи о последнем противостоянии из серии «победа или смерть», обращаясь по громкой связи к остаткам своей славной армии. Годзиро не стал дожидаться, когда его атакуют: используя башню как биту, он посбивал самолёты в воздухе, с небрежной лёгкостью бейсболиста-профессионала в матче с командой любителей. В общем, последнее противостояние завершилось бесславно. То есть бесславно для Анубиса. А для Годзиро – вовсе даже наоборот.

Не встретив дальнейшего сопротивления, Король Ящеров принялся методично громить царский дворец с упорством хорошо отлаженного деструктивного механизма. Все это смотрелось настолько обыденно, что Сэмпл почти заскучала, но тут вдруг заметила на экране горстку крошечных фигурок на плоской крыше – на самом верху петли анка. Она обернулась к Иисусу:

– Можно как-нибудь увеличить картинку?

– Где?

– Вон там.

– Где?

– Вон там, справа.

Иисус нажал какую-то кнопку на пульте, и на центральном экране возникло ещё одно врезное окошко: вид на дворец сверху, но уже не с высоты роста Годзиро, а значительно ниже. (Как, чёрт возьми, это делается?!)

– Вот он!

Да, это был он, Анубис. Стоял на крыше дворца в окружении своего гарема, придворных и личной гвардии – нубийцев с церемониальными копьями и солдат с автоматами, более действенными и практичными. Он нервно вертел своей пёсьей головой, и вид у него был встревоженный. Мистер Томас озадаченно покачал головой:

– И чего он там ждёт, интересно?

– Может быть, вертолёта?

– Думаешь, у него ещё что-то осталось от военно-воздушных сил?

Иисус внимательно смотрел на экран:

– Не стоит недооценивать бога, когда речь идёт о самосохранении.

Годзиро, похоже, не замечал ни Анубиса, ни его царский двор, ни попыток спастись. Сейчас он был занят на другой стороне дворцового комплекса – и вёл увлекательную игру под названием «Бульдозер с хвостом». Сэмпл придвинулась ближе к экрану:

– Я тут многих знаю.

– Неудивительно, – высказался мистер Томас, – раз ты была у него наложницей.

– Это Зиппора, а это Парсис. А это мерзкий хранитель снов.

Мистер Томас фыркнул:

– Будь у Анубиса хоть сколько-нибудь мозгов, он бы давно уже телепортировался отсюда.

Иисус покачал головой, как будто он понимал Анубиса. И вполне вероятно, он действительно его понимал.

– Он никуда не уйдёт. Слишком долго был богом. Он просто не сможет начать всё с нуля где-нибудь в другом месте. Не сможет восстановить свою силу и воссоздать свой мир. Заново выстроить целый город… нет, он не сможет.

– После того как Большой Зелёный прошёлся по Некрополису, здесь все равно мало что осталось.

– Если он надумает сбежать, ему придётся бежать на глазах у своих верных сторонников. Во всяком случае, кого он считает верными сторонниками. Типа как Гитлер в конце Второй мировой войны, когда он уплыл в Аргентину на подводной лодке.

Мистер Томас громко рыгнул.

– Засранец он был, этот Гитлер. Вегетарианец. Всё время пердел, даже на людях. И ещё он был трезвенник. А люди, которые вообще не пьют и не едят мяса, – им нельзя доверять.

– А ты разве не вегетарианец?

– Я – козёл. Я всеядный. Ем гвозди, колючую проволоку, вообще все.

– Ладно, беру свои слова назад.

– А знаешь, что самое-то смешное? Насчёт Гитлера?

– Кроме усов?

– Он был кошмарно ленивый. До полудня валялся в постели, а по ночам смотрел кино. До утра мог сидеть и смотреть.

Сэмпл улыбнулась:

– Кого-то мне это напоминает, но не будем показывать пальцем. – Она вдруг нахмурилась. – Погоди. А откуда ты знаешь Адольфа Гитлера? Вы же по времени не совпадаете.

Мистер Томас, похоже, смутился:

– Я вроде как был за него. То есть не за него, но с ним. Фюрер пару десятков лет посидел спокойно, а потом его вдруг потянуло замутить новый Гёттердаммерунг, сумерки богов, и меня за грехи определили к нему в полковые козлы, в Нибелунгский дивизион Посмертия. Я потом дезертировал, ясное дело. В самом начале Барбитуратовых войн.

Иисус участия в обсуждении не принимал и даже как будто не слышал оскорбительного намёка Сэмпл.