Кайден взял свою женщину за руку.

— А леди Катарина…

— Отправится с нами… как ты, девонька? Совсем исхудала. Кормят плохо? Или это от нервов? Кухня, помнится, здесь была так себе, слишком изысканно, но не сказать, чтобы сытно. А нервы — это да… — Джио подхватила Катарину под другую руку. — Но ничего, в Шотландии, конечно, климат погановатый, зато никаких таких дворцов, чтобы королевских и свиты. И вообще любого, кто надоедает, сожрать можно. Потому, верно, народ там такой понимающий и ненадоедливый.

Левый глаз короля дернулся.

Но сказать он ничего не сказал.

Так и шли.

Впереди стража, толку от которой было мало, зато грохота изрядно. За ними маги.

Король.

Какой-то донельзя мрачный тип, то и дело поглядывавший на Катарину искоса. И взгляды эти Кайдена несколько нервировали. Подумалось даже, что тип — не король, и его смерть особых проблем доставить не должна…

Но тут подошли ко дворцу.

Камень.

Много камня.

Мрамор белый, что кость морского зверя. Мрамор розовый. Мрамор теплый, будто кожа. И мрамор же черного цвета. Он сотворен магией и несет в себе эхо силы, которое Кайден чувствует, как чувствует и дрожь охранных плетений, что проросли в стенах. Они просыпались одна за другой, тонкими лозами выползали, наполняясь силой, готовые обрушиться на голову наглеца, что дерзнул побеспокоить хозяина.

Кайден остановился.

Огляделся.

И усмехнулся. Человек и вправду надеется, что родовой магии достаточно? Хотя… Кайден сюда не воевать пришел, а доказать себе, что в достаточной мере взрослый, чтобы жениться. И осторожно сжал дрожащие пальцы женщины, на чьих руках будут хорошо смотреться брачные браслеты.

Змей найдет подходящие. Наверняка среди оскудевших сокровищ его что-то этакое завалялось… да и насчет оскудения Кайден изрядно сомневался.

Очередная дверь, украшенная золотыми узорами, распахнулась, и король произнес:

— Думаю, здесь нам всем будет удобно.

Он легким шагом пересек комнату, чтобы занять массивное кресло, что стояло на небольшом возвышении. Кайден огляделся.

Комната была невелика.

Роскошна, как и все иные, через которые его провели. Окна вот красивые, из цветных стеклышек сложены. В замке Кайдена тоже такие будут, чтобы солнечный свет раскрашивать. Чтобы вот также растекался он по подоконнику разноцветными лужицами, которые тянуло потрогать, вдруг да окрасит пальцы, как от ягод.

Ковер на полу.

Картины на стенах. Блестит хрусталь. Давит позолота. Слишком уж ее много, и оттого кажется, что комната тесна. А вот мебели могли бы и побольше поставить, хотя бы парочку стульев. У Кайдена ноги устали стоять. Он, между прочем, еще недавно помирал, а тут…

Покачав головой, Кайден опустился на пол. И Змей отчетливо фыркнул, явно сдерживая смех. Вспомнилось, что Дуглас говорил, что в присутствии королей сидеть не положено. Наверное, огорчился бы, если бы тут был. Но Дугласа не было, а что до короля, устроившегося на своем парчовом троне вполне себе удобно, то он, кажется, не слишком переживает.

Может, тоже пришел к выводу, что некоторые правила на редкость бессмысленны.

— Я слышал, что у вас специфические манеры, — первым заговорил король. А тот, второй, с кислой рожей, встал за королевским плечом. Охранять собрался?

Или советовать?

— Устал просто, — Кайден ноги скрестил, и свою женщину потянул. Она, быть может, тоже устала во всех этих бархатах, в которых до человека попробуй-ка доберись. — Ты, стало быть, король?

— Я.

Король улыбнулся. Кажется, происходящее его забавляло. Но Кайден оглянулся на того, кому верил больше, чем людям.

— Он, — подтвердил Змей.

— К сожалению, — добавила драконица, тоже опускаясь на пол. Она протянула руки к камину, и поверх сушеных цветов, которыми его забивали — бабушка вот тоже полагала это красивым — вспыхнуло синеватое пламя. Запахло паленой пылью, гарью, впрочем, ненадолго.

А Катарина все-таки села.

Хорошо.

Если же обнять ее, то еще лучше… а королю не понравилось. Нахмурился, надулся, но смолчал.

— Я пришел за своей женщиной, — сказал Кайден, решив, что человеческие игры со словами ему мало интересны. — Ты забрал ее. У тебя, как я слышал, есть другая, которой ты принес клятву перед лицом ваших богов. Но людям часто становится мало. Люди жадные.

Не отпустит.

Люди и вправду жадные. И Джон, пусть держит маску, но все равно Катарина кожей ощущает его недовольство. Он улыбается, но за улыбкой чудится оскал. И Катарина крепче сжимает пальцы Кайдена. Сердце бьется в груди испуганной птицей. Раньше она не понимала, как это. А теперь вдруг осознала — и вправду птица, дай волю и выпорхнет, унесется прочь из золотой клетки.

— Мне сказали, что ты достаточно долго жил среди людей, чтобы понимать, что есть определенные правила, — голос Джона мягок, как поступь кошки в ночи. — Нельзя просто так прийти и сказать, что ты хочешь забрать мою сестру.

— Почему?

Кайден гладит руку.

Успокаивает.

И это тоже не ускользает от взгляда Джона. Он хмурится. И бросает:

— Я не думаю, что при этом разговоре должны присутствовать… женщины.

А Сиддард, занявший место за спиной, наклоняется к уху и что-то шепчет. Катарина не способна различить шепот, но вот губы Джио кривятся, а пламя в камине приседает и трещит, словно возмущается, что люди не понимают очевидного.

Катарина тоже не понимала.

— Они лишь отвлекают…

— Нет.

— Что ж… — пальцы Джона сплетаются, он откидывается в кресле и выставляет ногу перед собой. На пряжке туфель вспыхивают драгоценные камни. — Можно и так, если хочешь. Скажи, зачем она тебе? Она не так уж и молода. Красота ее уже начала увядать, а у человеческих женщин осень жизни совсем некрасива, не говоря уже о зиме.

Он говорит, глядя на Катарину. И слова подбирает так, чтобы было больнее. Он словно заглянул в собственные ее мысли, и теперь вытаскивает их, вытряхивает ее, Катарины, страхи, показывая, что вовсе не пусты они.

— Нравятся подобные ей? Во дворце хватает. Помоложе. Посимпатичней. Я позову. Выбери. И любая согласится стать твоей женой. Или не женой. Все-таки жен стоит выбирать с умом.

— Такой глупый, а еще король, — Кайден покачал головой. — Если бы я хотел вечной красоты, я бы выбрал дочь Дану. И поверь, ни одна человеческая женщина не сравниться с той, в ком течет древняя кровь.

Катарина заставила себя дышать.

— Но то, что видят глаза, пустое. Глаза часто лгут, — Кайден приложил руку к груди. — Сердцем смотреть надо. Впрочем, для тебя это слишком сложно.