Тогда она поджала губы и подула изо всех сил, подула в направлении востока, запада и юга. Ее дыхание несло в себе запах лаванды и окрасило воздух в пурпурный цвет. Каждый человек, к которому оно прикасалось, — а она старалась сделать так, чтобы охватить все королевство — превращался в белый пух чертополоха, в белый пух, который покачивался и кружился при малейшем движении воздуха, а потом, внезапно подхваченный порывом ветра, поднимался ввысь и улетал над дубами, ольхой и кустарником в сторону Даннвуда.

Под конец Иом подула на себя и Габорна, который стоял рядом с ней. И они, тоже превратившись в пух чертополоха, полетели над Даннвудом, глядя вниз на осеннюю листву, золотую, огненно-красную и коричневую.

Она увидела, как армия Радж Ахтена с криками вырвалась из-под деревьев. Солдаты, размахивая боевыми топорами, устремились к замку. Но противостоять им было некому.

Вся местность опустела. Может, Радж Ахтен и надеялся заполучить что-то, одержав победу, но все, что ему досталось, это обезлюдевший, словно вымерший край.

Иом скакала сквозь ночь, и ее не покидало ощущение, что она убегает, оставляя весь мир за спиной. Вскоре после полуночи у нее внезапно закружилась голова и, взглянув на отца, она увидела, что он тоже покачнулся в седле. Она поняла, что это означало, и душу затопила глубокая печаль.

В замке Сильварреста кто-то — Иом подозревала, что Боринсон — начал убивать Посвященных.

Как и предполагал король Ордин, армия Радж Ахтена подошла к Хейворту вскоре после полуночи.

Хозяин гостинцы Стеведоре Харк проснулся в своей постели рядом с женой. Его разбудил цокот копыт, донесшийся с дальнего берега реки. Расстояние было значительное, однако из-за того, что звук по воде распространяется быстрее, слышно было совершенно отчетливо. Играло свою роль и то, что скалы, мимо которых проходила дорога, отражали и усиливали звук, создавая эхо.

Стеведоре Харк годами приучал себя просыпаться при звуке цокота копыт, поскольку, как правило, всаднику, путешествующему ночью, могли понадобиться кров и постель.

Крошечная гостиница состояла всего из двух комнат, и постояльцам частенько приходилось спать вчетвером, а то и впятером на одном соломенном тюфяке. Появление ночного гостя означало, что Харку придется расталкивать спящих — и утихомиривать недовольных, — прося их подвинуться, чтобы освободить место для вновь прибывшего. В общем, хлопот хватало.

Заслышав цокот копыт, Стеведоре Харк, все еще лежа в постели, попытался прикинуть количество всадников. Тысяча, две, мелькнуло в его затуманенном сном мозгу? Куда я их уложу?

Потом он вспомнил, что моста больше нет и что он обещал королю Ордину направить этих людей к Кабаньему броду.

Он вскочил, как ужаленный, и, не снимая ночного одеяния, торопливо натянул кое-что из верхней одежды, поскольку в такой близости к горам по ночам уже заметно похолодало. И, выбежав из гостиницы, посмотрел, что происходит на той стороне реки. Как раз для таких случаев фонарь под крышей гостиницы оставался всю ночь зажженным, однако сейчас вполне можно было бы обойтись и без него..

Там, вдоль всей реки, стояли солдаты, рыцари в полном боевом облачении. Впереди колонны четверо из них оплывающими факелами освещали дорогу. Вид воинов напугал его — эти белые крылья, которые топорщились на шлемах «неодолимых», эти кроваво-красные волки на их плащах. Можно было разглядеть и мастифов, и великанов, и каких-то темных тварей.

— Приветствую вас, друзья! — закричал Харк. — Чего вы хотите? Моста больше нет, вам тут не перебраться. Однако вверх по течению, миль этак в двадцати, есть Кабаний брод. Поищите, там есть тропа.

Он энергично закивал, указывая путь. Неприметная, редко используемая тропа и впрямь вела прямо к броду. В ночном воздухе пахло дождем, лившим много часов подряд, а ветер, шевеля волосы Харка, донес до него запах сосен. Темная речная вода негромко плескалась о берега.

Солдаты, не отвечая, продолжали глазеть на него. Может, слишком устали? Или просто не говорят на его языке? Стеведоре Харк знал по-муйатински несколько слов.

— Чота! Чота! — закричал он, тыча пальцем в сторону брода.

Внезапно, пробравшись из-за спин всадников, вперед протолкалась неясно различимая фигура. Невысокий смуглый человек со странно мерцающими глазами, совершенно лысый. Он посмотрел на Харка и вдруг широко улыбнулся, точно только что услышал добрую шутку.

Потом он скинул одежду, оставшись полностью обнаженным. Глаза его, казалось, на мгновение вспыхнули, и тут же, поднимаясь к ночному небу, одну сторону его лица охватило голубое пламя.

— Тайную ложь, вот что я чувствую в твоих словах! — прокричал этот человек.

Он поднял кулак, из его руки выстрелило голубое пламя, и понеслось над поверхностью воды, точно брошенный камень, направляясь прямо в сторону Стеведоре Харка.

Он завопил от ужаса, когда это непонятно что угодило в его гостиницу. Старые бревна вскрикнули, точно от боли, и исчезли в вихре пламени. Масло в висящих под крышей фонарях взорвалось, разбрасывая во все стороны огненные брызги.

Голубой огонь, между тем, понесся обратно через реку, и глаза маленького смуглого человека втянули его в себя.

Все еще крича, Стеведоре Харк бросился в гостиницу, надеясь успеть разбудить жену и постояльцев до того, как пламя охватит все строение.

К тому времени, когда он стащил жену и гостей с постелей, пылала уже вся кровля. Оранжевое пламя ярилось и корчилось, огненные языки лизали ночное небо.

Задыхаясь от дыма, Стеведоре Харк выбежал из гостиницы. На той стороне реки странный маленький человек стоял, глядя на него и по-прежнему широко улыбаясь.

Потом он махнул Харку рукой, повернулся и побежал по дороге — вниз по течению, в направлении моста Силы, расположенного примерно в тридцати милях к западу. Таким образом, армии Радж Ахтена придется, конечно, сделать крюк, но в засаду короля Ордина она не угодит.

Сердце Стеведоре Харка заколотилось. Для такого старого и тучного человека, как он, скакать в Лонгмот было делом немыслимым, да в городе и лошадей сильных не нашлось бы. Он не сможет предупредить Ордина о том, что его замысел с засадой провалился. Скакать ночью по лесам… Нет, нет, это было выше его сил. Он мысленно пожелал Ордину удачи.

Уже в сумерках король Менделлас Дракен Ордин обошел защитные сооружения Лонгмота, обдумывая, как лучше организовать оборону. Это оказался странный замок, с необычно высокой внешней стеной, плиты которой были вырезаны из гранита, добываемого здесь же, в Лонгмоте. В крепости отсутствовали вторая и, тем более, третья стены, как в замках большего размера, таких, как у Сильварреста. Здесь не было хорошо обустроенного купеческого квартала, имелись лишь два удобных для обороны поместья и Башни самого герцога, его солдат и Посвященных.