— Меня спрашиваешь? Ты еще не видела, какая у него была физиономия, когда ты смылась домой. Еще немного и пар повалил бы из ушей. Лара чего — то там снова завыла, чтоб Саша пожалел ее, но так он так рявкнул на нее, что даже я поняла, лучше брата не трогать. От греха подальше, — покачала она головой. — И, Маш, я тебе уже обо всем говорила по поводу него. Саша не мальчик, из которого можно лепить все, что угодно. Столько времени никто не смог его прогнуть под себя, и с течением лет он становился только хуже. А ты на него по — другому действуешь: как красная тряпка на быка, как раздражитель. Я замечаю в Саше изменения, но бзики никуда не делись. Извини. Говорю, как есть. Иногда даже удивляюсь, сколько было поблажек для меня сделано. А так, будь я на твоем месте, давно замочила бы его чем — нибудь тяжелом или расчленила, пока он спит. Поэтому таких, как он, у меня нет и не будет.

Марго улыбнулась.

— Блин, — истерично хохотнула от её слов. — Я не хочу так поступать с ним. Я его люблю же.

Отвернувшись от неё, сдержала подкатывающиеся слезы. Что ж такого я сделала, что на меня вылили ушат злобы и осуждения?

— Всемогущая любовь, прощающая все на свете? — хмыкнула она. — Всему есть мера, Маша.

— Есть, — еле слышно ответила я, протирая веки.

— Но ты сама выбрала его.

— Согласна.

— Не могу смотреть на тебя, умирающий лебедь! Не плачь, слышишь? Кому он нужен — то? Хуже бабы закатил истерику, — ругала Марго Сашу. — Ворчливое дурило с наглой мордой. Пусть вымаливает теперь прощение. Плюй на все. Бери пример с меня. Если твое, оно обязательно приползет обратно. Выше нос, бейби!

Я тихо хихикнула, отвлекаясь от плохих мыслей.

— А ты уже на попятную пошла? — косо взглянула на неё.

— В смысле?

— Ты так хотела, чтобы я увидела в нем другого человека, что он не такой, каким хочет казаться.

— Хотела и сейчас хочу. Только не занимайся самопожертвованием, — Марго сморщила свой носик. — Знай себе цену.

— А что произошло с тобой? — переменила я тему, пока совсем не пустилась во все тяжкие, жалея себя и переживая из — за нашей ссоры. — Ты поменяла своё мнение обо мне?

— Моё чутье подсказывает, что ты не безнадежна.

— Ах вот как? — повернулась к ней. — Тогда что значат твои обвинения?

— Я зла была на тебя. Вот все космы тебе повыдирала бы, окажись в тот момент ты рядом! Как только язык повернулся ляпнуть про мой секрет, зная во что мне может все вылиться?

— А ты думаешь лучше себя вела? — защищалась я. — Я от чистой души и хорошего отношения к тебе хотела помочь. Лишь бы поставить жирную точку в твоей истории. И что в ответ? Оскорбления?

— Чтоб не была наивной, дурочка! Глупый поступок!

— То есть считаешь, что, если ты мне стала близкой, если я без корыстного умысла сама захотела облегчить твои пожертвования, то, это глупый поступок? Нормально! — фыркнула я. — И не смотри так на меня! Ты сама занимаешься самопожертвованием!

— Господи, ну что за бред ты иногда несешь? Тебе ответить или промолчать? — сердито сказала Марго, вставая с дивана.

— А разве не так?

— Отстань, — отмахнулась она, следуя на мою кухню.

— Что отстань?

— У тебя есть чего — нибудь съестного? Голодная, как волк! — Марго открыла мой холодильник. — О! Салатик!

Наблюдала с каким довольным лицом она поставила тарелку с салатом на стол, который я не доела вчера, и, достав чистую вилку, принялась с наслаждением его есть.

— У меня сосиски есть. Отварить или так будешь?

— Давай. Отвари, — кивнула Марго.

Налив воды в ковш, положила в него сосиски и поставила на газовую плиту.

— Мир? — села я напротив неё. Больше не было желания спорить.

— А разве не понятно, что мир? Лариса поперёк горла уже встала за несколько дней. Точно скоро сопьюсь. Она подсела на спиртное конкретно.

— О, не-е-е-т, ничего о ней не говори! — умоляя ее, закатила я глаза. — Кроме как дикой аллергии, она во мне ничего не вызывает.

— Как она с тобой обошлась, это — нечто, — засмеялась Марго с набитым ртом.

— Мания величия у неё. Хочет заполучить Сашу, с наглостью заявляя мне об этом.

— Пусть, — снова посмеялась Марго. — Быстро надоест. Она хочет его. Ей понравился с ним секс, а на большее Саша не катит для нее. Как она сказала: ” Хочу иметь богатого мужа, согласна и на старпера, но любовника только Сашечку.” Она, походу, до него и не знала, что такое оргазм.

Увидев, как я рассерженно посмотрела на неё, она снова засмеялась.

— А я тут причём? Не мои слова.

— Марго! Ты хочешь, чтобы я, правда, прибила её? — возмущалась я.

— Ладно. Много чести для промывания её костей, — Марго перестала смеяться.

— Вот именно! — слив в раковину кипящую воду с ковша, выложила сосиски на тарелку и поставила перед Марго.

— Спасибо, — ответила она и подцепила вилкой одну из них.

— Может расскажешь, что у тебя стряслось? — подперла голову рукой.

— У меня? Ничего нового. Все, как всегда. Очередная игра Стаса. Не знаю только, зачем он это делает? Ревность во мне уже никогда не проснется. Правда, он не в курсе. Лишь злюсь на себя, что необходимо строить обиженную девочку, — раздраженно ответила Марго.

— Что он сделал?

— Нас пригласил в гости его друг в загородный дом. У друга есть сестра, учится в университете. Та еще штучка, а по невинной мордашке и не скажешь. К тому же, ей нравится Стас. Ну и так случайно вышло… — Марго показала в воздухе «кавычки» двумя пальцами, доказывая ложь в чистом виде. — Что — о — о, когда я выходила из туалета, они стояли в холле и целовались. Он сказал, что она сама его поцеловала и бла — бла — бла. Но я же не тупая, понимая, что он решил поиграть, благо девчонка податлива на соблазнение.

— Ну и придурок он!

— Я ему, конечно же, все высказала, проронила скупую слезу, что хочу домой. Стас попросил водителя меня отвезти сюда.

— И он даже не пытался ради приличия тебя остановить? — покачала я головой.

— Если бы ему это было надо, остановил. У него дела, ему не до меня. Потом Лара нарисовалась, пришлось разыгрывать сцену ссоры. Но мне все равно, — ухмыльнулась она. — Рада, что смоталась оттуда. Потому что … я с каждым разом осознаю, как мне все труднее себя пересилить, переступить свои принципы, унижаясь. Моя чаша терпения достигла таких размеров, что в любой момент готова треснуть. И боюсь … меня будет не остановить. Так хочу послать его, сказать, что он неудачное чмо в моей жизни. Я не прощаю мужикам неуважение к себе, а рукоприкладство и не обсуждается. Стоит один раз поднять руку — это конец. Шанса ноль, чтобы я не чувствовала к своему мужчине. Только я сама затянула петлю на шее.