— Может быть. — Претендент на престол широко зевнул и потер глаза. — Ладно, пойду отдыхать. Утром встречать первых армейских командиров. Чувствую, что предстоят веселые деньки, пока все не войдет в наезженную колею. Хорошо тебе провести ночь.

— С кем? Моя последняя игрушка на радостях упилась до беспамятства. Так что меня ждут лишь холодная постель и заботы о нашем королевстве.

Слутсамма подхватил брошенную корону и двинулся к дверям, вертя ее на пальце:

— Да, это любимое развлечение диких лесных соседей: выпить, помахать мечом и рухнуть под стол там, где успели найти последний наполненный кубок… Ничего, утром мальчик проспится и приползет вымаливать прощение. Думаю, ты найдешь способ заставить его отработать… Спокойной ночи…

Слушая шаги сына, мать Мэра тихо прошептала в сторону закрывшейся двери:

— Кто бы мог подумать. Два молодых человека, почти ровесники. Но один уже король по духу и ответственности. А другой действительно мальчишка, мечтающий поиграть в политику… И оба принадлежат мне… — Медленно поднявшись, женщина неодобрительно покосилась на тяжелую мебель, мрачные драпировки на стенах и узкие заиндевевшие окна. — У старика совсем не было вкуса… Надо будет все тут переделать, а то ощущаешь себя варваром с северной границы…

Тонкий палец тронул холодное стекло, и любопытный глаз выглянул в крошечную дырочку в ночную тьму. Город мигнул в ответ редкими огнями, испуганно прижавшимися поближе к крепости.

— Отец, как жаль, что ты не видишь этого… Ты так мечтал, чтобы твой внук взошел на трон, и это свершилось… Столетия мы дрались за корону, и теперь она наша. Как и весь Фарэстаттен. Кровь пролита не зря. Мечта сбылась… Теперь мне бы дождаться внуков, и можно спокойно идти на встречу с тобою. Флаги Гудомиллов никогда больше не покинут этих стен. Истинные владыки Каэлмаркена вернулись на трон, чтобы править миром согласно воле богов… Как ты и хотел, отец…

Мать Мэра развернулась и пошла прочь. Лишь далекий собачий вой провожал женщину с беспощадным сердцем, не способную прощать реальные и выдуманные обиды.

Новая хозяйка королевства шла отдыхать, чтобы на следующее утро железною рукою взять за глотку расслабившихся подданных, посмевших мечтать о безраздельной свободе. Вольности Кайлока следовало вырвать, как вздорные сорняки, посмевшие с ветром перемен попасть на ее грядки. Пришло время наводить новый порядок. Пришло время Гудомиллов.

Блэтэлла, первая неделя, фьорсгетты

(4-й день 3-го месяца)

Маленькая зеленая фигурка метнулась между спящих вповалку гоблинов, и холодная лапа затормошила большеголового воина:

— Сканки, Сканки, вставай! Кто-то пробивается через завалы!

С трудом открыв глаза, лопоухий гоблин непонимающе уставился на гонца, потом помотал головой и вскочил на ноги.

— Сколько их?

— Мы не знаем, но шумят сильно!

— Поднимай остальных, предупреди стариков, пусть собирают молодняк. Если мы не удержим проход, им придется уходить наружу…

Вздрогнув, командир крошечного отряда устремился к баррикаде, наспех собранной у единственного прохода из пещеры в глубь гор. Перед грудой камней собрались все, кто мог держать оружие. Единственный арбалет с заряженной стрелой грозно смотрел на осыпающуюся преграду. Очередной тяжелый удар брызнул каменной крошкой, и стена рассыпалась, подняв клубы пыли.

Сжав в лапах остро отточенные мотыги и ножи, тридцать воинов лилла-тро замерли редкой цепью, перегородив выход в пещеру. Но быстрые таппы бежали одна за другой, а враги так и не появлялись.

Наконец из черного провала донесся спокойный голос, который на северном гномьем диалекте четко произнес:

— Я иду один. Иду говорить о мире и прекращении войны. Если я умру, мороз и метель сожрут остатки вашего народа… Вы меня слышите?

Зашуршали мелкие камешки, и на свет факелов выбрался перепачканный грязью человек — высокий, сухощавый. Встав перед гоблинами, мужчина внимательно посмотрел на их сердитые лица и показал пустые ладони:

— Я пришел с миром. Я пришел говорить, а не убивать… Кто станет голосом лилла-тро, кто может говорить от имени народа?

Медленно шагнув вперед, нескладный гоблин ответил:

— Я, Сканки, сын Фэгельскрэмма, военный вождь моего народа, буду говорить с тобою, незнакомец. Кто ты?

— Я Хейдер, лорд Лэгпассы, голос фотт'н йоттов, буду говорить здесь и сейчас.

— Лорд Мертвого перевала? — удивился Сканки. — Это твои люди прогнали нас от крепости, обрекая на смерть?

— Это люди моего отца. Как и лорд Дейста, они пока думают, что горы принадлежат им. Но они ошибаются. И скоро все изменится…

За спиною лопоухого гоблина прошелестели смешки и тут же смолкли под тяжелым взглядом чужака. Бастард посмотрел за спину воинам и тихо продолжил:

— Когда ваши охотники пришли в подземные города, они совершили огромную ошибку. Они не прочли древние знаки, оставленные на мостовых. Не принесли жертвы темным богам. Не спросили хозяев, можно ли занять чужие дома. За это Гудары покарали вас, потребовав оплатить дерзость кровью.

— Мы лишь хотели перезимовать! Лилла-тро не нужны холодные скалы и мертвые города! Мы…

— Вы всего лишь нарушили закон, — отрезал мужчина. Помолчав, он спросил гоблина: — Ты думал, воин, скольких жертв можно было бы избежать, следуй вы забытым законам? Ведь это горы, они помнят первое слово, прозвучавшее тут тысячи лет назад. У гор вечная память… Это не любимая тобою вода, способная унести с потоком упавший с дерева лист.

— Вода тоже хранит чужие следы, — сердито возразил в ответ Сканки. — Мне ли не знать!

— Тогда почему ты, такой мудрый и грамотный, совершил столь страшную ошибку?

Покрытый бурой грязью боец потупился, не зная, что сказать в ответ. Холодные дни слились в один кровавый кошмар. Тысячи погибли во тьме, воюя с чужой армией. И тысячи стояли за спиной тридцати воинов, готовые бежать в ночную снежную круговерть, чтобы сгинуть там навсегда.

— Я не знаю, чужой лорд… Не я первым спустился в чужие города. И моя вина лишь в том, что я не обратил внимания на чужие знаки, начертанные на пыльных плитах…

Выпрямившись, Хейдер мрачно посмотрел на зеленых коротышек и достал из кармана вырубленный из куска металла знак на грубо прокованной цепочке.

— Фотт'н йотты сказали, что за оскорбление заплачено согласно заветам богов. Жители тьмы готовы простить обиду. Они могут дать народу лилла-тро целый город до весны, до первых дней Грэнэллы. Они дадут вам продукты и одежду, подскажут, где взять уголь и как правильно топить печи, чтобы дым не убил вас в подземелье. Но йотты хотят получить слово чести, что отчаянные воины болот не будут бродить по другим городам и грабить доставшиеся им жилища. Йотты хотят клятву темным богам, что гоблины не станут больше нападать на смутсагов и других верных слуг народа тьмы. Ваши временные соседи предлагают мир. Мир, который позволит исправить страшную ошибку, погубившую столько жизней… Вам решать, заключить перемирие или погибнуть на морозе…