class="p1">— Сюрприз, ничего не скажешь! Шпионила за нами под нашим носом?

— Пришлось. Но это не все сюрпризы. Познакомься с еще одним наблюдателем Верховного Судьи. Он — от темного сектора, — Диана указала рукой за спину Злота.

Магистр обернулся и обомлел:

— Мирон? Вот, ерунда! А ты-то, свин, как сюда залез?

— Я тоже, Злот, очень рад тебя видеть, — Мирон со снисходительной улыбкой на лице поклонился. — Вот, дружище, закончили с Дианой составлять свои отчеты, возвращаемся в столицу, решили тебя проведать перед дорогой. Если ты не против, конечно?

— Нет, я не возражаю. Давайте посидим на облаке втроем, — Злот усмехнулся, по-прежнему удивляясь, как его соседу и конкуренту всегда удается быть на один шаг впереди. — Боюсь даже интересоваться, что именно вы написали обо мне в своих отчетах. Какую характеристику дали?

— Нормальную характеристику, Злот. Ты заслуживаешь нашего уважения. Только, — Диана быстро переглянулась с Мироном, отваживаясь задать, пожалуй, самый главный вопрос: — Злот, ответь честно. Не как наблюдателям, а как твоим друзьям: что у вас происходит с Катериной? Ведь завтра истекает срок вашего пари. И Амалия беспощадно потребует от вас ответа. Каков итог спора?

— Итог спора? — Злот тяжело вздохнул. — Я проиграл.

— Проиграл? — хором воскликнули Диана и Мирон. А Мирон, верный своей привычке всегда докапываться до истины, тут же добавил: — Дианочка, будь добра. Закрой уши. Мы тут немного пошепчемся. Злот, что значит, проиграл? Ты не смог влюбить в себя эту женщину? Ты не заболел? Я тебя не узнаю. Как это — не смог понравиться Екатерине?

— Я ей понравился. Но любит она другого.

— Меня?

— Размечтался! — Злот хохотнул. — Считаешь себя единственным и неотразимым мужчиной? Нет, Мирон, поспешу тебя разочаровать, не тебя. У Катерины в ее мире, там, откуда она к нам прибыла, есть жених. И с этим не поспоришь.

— Да как же «не поспоришь»? Вот я бы, к примеру, все равно боролся! Придумал что-нибудь. Память ей стер, очаровал бы! Я бы все равно добился победы! Вместо того чтобы целыми днями пропадать на стройке.

— И ты бы добивался победы даже после того, как узнал, что Катерина смертная?

— А причем здесь ее статус?

— А, по-твоему, что Амалия заберет у Катюши в случае ее проигрыша?

— Злот, — Диана, не желая больше делать вид, что ничего не слышит, вновь подключилась к разговору. — Ты боишься, что Катя поставила на карту свою жизнь?

— Я не исключаю этот вариант. Мне не нужна победа такой дорогой ценой. Я хочу, чтобы Катюша была жива, здорова и не утратила никаких сокровищ… Как-то так странно. Мы вместе с ней с азартом принялись исполнять условия нашей сделки. А где-то в середине отведенного нам срока вдруг поняли, что не можем причинять друг другу страданий и не хотим выигрывать это пари.

— То есть вы оба проиграли?

— Нет, не оба. Я один. Катерина еще не знает, что она — победитель. Я люблю эту женщину.

— Любишь? — опять хором изумились оба наблюдателя.

— Да, друзья мои. Люблю. И с завтрашнего дня я теряю свой статус бессмертного. Амалия накажет меня за мою самоуверенность и гордыню трехмесячной давности.

— Какой ужас! — непритворно посочувствовал беде друга Мирон.

— Ну, ладно, Злот! Зато ты обрел любовь — прекрасное чувство, — попыталась утешить Магистра Диана.

— Прекрасное. Только, во-первых, чувство это безответное. А во-вторых, Катя загадала Амалии желание — вернуться домой, в свой мир. Так что я все равно банкрот. Ведь мы даже не будем с ней видеться.

— Какое несчастье!

— Подождите умирать, — Мирон опять просительно посмотрел на Диану. — Дианочка, ласточка моя. Прикрой уши снова. Злот, я тебя перестал понимать вообще! Почему ты не попытался ее забыть? Тебе нравится мучить самого себя?

— Я пытался ее разлюбить. Но не смог.

— Да кто ж так пытается-то? Нашел бы себе какую-нибудь подружку там…

— Мирон, прекрати! Во-первых, Диана тебя слышит. А во-вторых, сама мысль об измене мне кажется противной и оскорбительной. Я люблю Катерину очень сильно. Мне никто, кроме нее, не нужен.

— Но если она тебе так нужна, то неужели ее отпустишь? Она же сейчас в твоем доме, в твоей власти! И Амалия не сможет спуститься к вам без твоего согласия. Ты можешь держать Катерину у себя столько, сколько тебе угодно! Пока не надоест! Честное слово, не понимаю! Злот, почему ты собрался ее отпускать?

— Я ведь уже объяснил. Потому что люблю эту женщину. Я хочу, Мирон, чтобы мечта Катюши осуществилась. А она мечтает вернуться домой. И я не имею права удерживать ее здесь, в Ардалионе! Что тут непонятного? О ней я беспокоюсь, а не о себе. Единственное, мне приходится прятать пока Катерину в своем замке, чтобы она сама себе не навредила. У нее добрая душа, и она не хочет причинять вреда мне. Не желает, чтобы я из-за нее потерял свое бессмертие. Представляете, Мирон и Диана? Катя даже попыталась убедить мою экономку, что влюблена в меня.

— Влюблена в тебя?

— Да. А догадываетесь, как может разозлиться Амалия, когда поймет, что ее пытаются обмануть? В общем, завтра я один пойду на встречу с Высшими Советниками. Амалия заглянет мне в глаза, прочтет мои чувства и присудит Катюшке ее заслуженную победу. А после я ее отпущу.

— Злот, дружище! У меня сердце кровью обливается, глядя на тебя. И мы с Дианой совсем ничего для тебя не можем сделать?

Злот задумался, а потом ободряюще улыбнулся.

— Я буду вам признателен, друзья, если еще лет двадцать-тридцать вы не оставите меня своим вниманием и будете приглашать на праздники и вечеринки.

***

Предварительное обсуждение итогов пари велось не только на облаке, но и во дворце сестры Правителя. Кириак нервно прохаживался по комнате Георгины взад и вперед и периодически бубнил: «Надо что-то делать! Но что же нам делать?».

— А может, брат, мы зря волнуемся, и Злот проиграл эту сделку? Вдруг он лишь из вредности сказал мне вчера, что у него все хорошо? — осторожно спросила Георгина.

— Мы не можем рассчитывать на твое «вдруг»! Мы должны быть уверенны в проигрыше Злота! Надо что-то делать!

— Он ничего нам не расскажет, Кириак. Ты не выжмешь из него сейчас ни слова! Вспомни его гадкий характер. Злот до завтрашних десяти часов утра и рта не раскроет. Вот поверь мне!

— Пусть молчит себе на здоровье! Меня-то как раз интересует, чтобы он в десять утра свой рот не открывал… А может, мы как-нибудь ему помешаем прийти завтра к тебе во дворец? Слушай, это же вариант! Амалия особым терпением не отличается. Подождет пять минут, и все. Засчитает нашему