По мере того как Арпуло оставлял одно осаждаемое им укрепление за другим, люди Араджиса, укрывавшиеся в них, выходили и присоединялись к армии Джерина, отгоняя южан все дальше на юг. Они совершенно безропотно выполняли приказы Лиса, ни на что не жаловались и повиновались ему с гораздо большей готовностью, чем подчас его собственные воины и вассалы.

— Я знаю, в чем причина, — с лукавой усмешкой заявил Вэн. — Они вышколены суровостью Лучника, который скормил бы их кишки воронам, если бы им вздумалось вдруг перечить ему. Бедняги просто не знают, насколько ты мягок.

— Хм, — сказал Джерин. — И как мне это воспринимать? — Он поднял руку. — Неважно. На самом деле я даже не хочу в этом разбираться. Спрошу тебя только вот о чем: если я так мягок, как ты говоришь, почему же никто из моих людей ни разу не взбунтовался и не попробовал сесть на мое место? Ни разу за двадцать с лишним лет, многие из которых и впрямь были лишними?

— Все очень просто, капитан, — ответствовал чужеземец. — Кому это надо? Если бы и сыскался такой сукин сын, то ему для начала следовало бы превзойти тебя в плане занудства. Поэтому-то все и держатся за тебя.

— О, да неужто? — ответил Лис. — И разумеется, именно поэтому я и с соседями ни разочка не воевал с тех самых пор, как стал бароном Лисьего замка?

— Ну… — Вэн задумался, затем изрек: — Не все твои соседи знают тебя так хорошо, как надо бы, вот и вся закавыка.

Джерин фыркнул. Вэна смутить невозможно. Что ж, это качество незаменимо в бою.

На следующий день солдаты Арпуло отхлынули от замка, во главе защитников которого стоял Эранаст. Сын Араджиса был рад обрести свободу. Он был рад внести свою лепту в изгнание южан из владений своего отца. Но он был потрясен тем, с каким прилежанием вассалы его отца бросаются исполнять приказания Лиса.

— Вы не их сюзерен, лорд король, — сказал он Джерину в тот же вечер, когда армия встала лагерем на ночлег. — Вы не имеете права командовать ими и уж тем более мной.

— Отлично, — весело отозвался Джерин. — В таком случае можешь отправляться обратно в свою крепость и посиживать преспокойненько там.

— Я вовсе не это имел в виду.

Если бы Эранаст мог напрячься сильней, он превратился бы в камень.

— Эти люди — вассалы моего отца, короля Араджиса Лучника. Вашим собственным вассалам и пристало, и подобает повиноваться тому, что вы им говорите. Но вассалам другого лорда не пристало и не подобает с рьяной готовностью ловить каждое ваше слово, так же как и вам негоже требовать это от них.

У Джерина возникло сильнейшее желание зайти Эранасту за спину и что есть силы пнуть его в зад. Похоже, имеющееся там отверстие было более приспособленным к пропуску внутрь него здравых суждений, чем уши. С сожалением отказавшись от этой идеи, Лис сказал:

— Когда мы выступили в поход против империи, я признал твоего отца главнокомандующим наших войск. Хотя, заметь, вовсе не числился в его вассалах. И мир не перевернулся. Он и сейчас не перевернется, если его люди будут какое-то время подчиняться мне.

— Мой отец не одобрит этого, — сказал Эранаст.

— Если у него есть хоть капля благоразумия, то одобрит, — ответил Джерин. — Признаюсь, я не понимаю, из-за чего весь сыр-бор. К тому же твой отец все еще сидит в осажденной крепости… где-то там, — он указал на юг, — поэтому его вассалы просто не могут пока ему подчиняться. Пожалуйста, не забывай, что это я сумел избавиться от Свериласа Увертливого и выиграл свою половину войны. Я сделал это еще до того, как южане начали отходить, еще до того, как они узнали, что их отзывают. А что совершил твой отец? Заперся в крепости, вот что.

— Это несправедливо, — возразил Эранаст. — Он был окружен, но храбро дрался против большей части имперской армии, которой сумел нанести несколько мощных ударов.

— И на здоровье, — покивал Джерин. — У меня лично нет к нему претензии. Нет, беру свои слова назад, ибо я до сих пор считаю, что с его стороны было перебором посылать тебя ко мне с требованием не залезать в закрома ваших крепостных. Когда он выберется из своего замка, я буду рад передать под его власть всех его воинов. А пока намерен воспользоваться их услугами.

Раскипятившийся Эранаст, брызжа слюной, попытался привлечь на свою сторону некоторых вассалов Араджиса.

— Джерин Лис выше рангом, чем вы, принц Эранаст, — сказал ему один из баронов. — А раз оно так, почему вы считаете, что мы не должны ему повиноваться?

Услышав это, сын Лучника заплевал всю округу, но так и не сумел дать вразумительного ответа на заданный ему вопрос.

Имперские захватчики за время своего непродолжительного господства извели немало скота и успели вытоптать немало пшеничных и ячменных полей во владениях Араджиса Лучника. Отходя, они продолжали грабеж и насилие, не забывая при том поджигать оставшиеся нетронутыми поля. Поджоги преследовали две цели: затруднить организованную Лисом погоню и обречь вассалов и крепостных Араджиса на длительный голод.

Эранаст неустанно сыпал проклятиями в адрес Арпуло, ему вторили все вассалы Араджиса, сплотившиеся вокруг Лиса, да, собственно, и сам Лис. Южане с хладнокровной жестокостью старались нанести северянам как можно больше вреда, прежде чем скрыться за громадой Хай Керс.

Но лишь большой опыт правителя, человека, который всегда на виду, позволял Лису с внешне безукоризненной истовостью бранить бесчинствующего врага. Внутренне же он ничуть не расстраивался, удовлетворенно прикидывая, сколько всего придется сделать Араджису на своих землях, прежде чем он сможет помыслить о новой войне.

Перед самым закатом армию северян догнали всадники, которых Джерин отправил в поселок, где Элис держала таверну.

— Я смотрю, вы не привезли ее с собой, — заметил Джерин. — Она что, отказалась ехать?

— Нет, лорд король, — ответил один из них. — Ее там попросту не было.

Джерин нахмурился.

— Куда же она девалась? Вы спрашивали у местных жителей? Она отправилась на юг — в империю, или на север — в поместье Дарена?

— Никто ничего не знает, лорд король, — ответил всадник. — Она жила там себе и жила, но однажды утром внезапно исчезла. Местные жители ясно дали нам понять, что она не имела обыкновения посвящать их в свои дела.

— Не сомневаюсь, — сказал Джерин. — Она никогда и никого не оповещала о своих планах.

Он принялся ходить взад-вперед, злясь на весь мир, который мог поделиться с ним сведениями, где находится некогда горячо им любимая женщина, но по своей скаредности не поделился. Ради ее же блага (да и своего собственного) Лис надеялся, что Элис отправилась за Хай Керс, а не в поместье их сына. Не только потому, что северные дороги сейчас просто кишели беженцами, разбойниками и дезертирами из трех армий (армии Араджиса Лучника, армии Джерина Лиса и армии империи Элабон), представляя собой большую опасность для тех, кто отваживался путешествовать в одиночку, но также и потому, что, добравшись до крепости Дарена, Элис могла начать настраивать сына против него.