Теперь это место отмечено на карте компании «Мишлен» маленьким черным треугольником, который означает – «достопримечательность». Над могилой развевается французский флаг. В ее местоположении, естественно, нет ничего символического. Автор «Большого Мольна» умер близко от дороги, которая ведет на юг, к центру Франции, но далеко от волшебной страны из своего романа. Почти триста миль отделяют Аргонский лес от предгорий Центрального массива. Но при попутном ветре рассказчик из его романа на своем велосипеде легко мог бы преодолеть это расстояние за полнедели, «спускаясь в углубления рельефа; открывая для себя далекие горизонты, которые по мере твоего приближения мгновенно разворачиваются, как раскрывается цветок; за одну минуту проезжая через деревню и охватывая ее всю одним взглядом». Постоянно меняющиеся пейзажи сделали бы этот долгий путь домой даже слишком коротким.

Теперь некоторые путешественники приезжают во Францию в поисках мест, в которых есть нечто за гранью того, что можно увидеть глазом. Вулканический конус горы Жербье-де-Жонк привлекает небольшое число путешественников нового времени, чувство загадочности, которое они испытывают, было бы понятнее давним жителям этого края, чем необъяснимые, с их точки зрения, действия картографов. Чешуйчатые колонны Жербье-де-Жонк считаются центром Бермудского треугольника Франции. Говорят, эти магнитные скалы нарушают работу навигационных систем самолетов. С 1964 года больше двадцати воздушных судов разбились или исчезли в воздухе вблизи них. За много столетий до этих катастроф в этих же местах появлялись в небе странные кресты и над лугами кружили огненные шары. Время заставило демонов измениться, но место их обитания осталось почти таким же, как было.

Сама гора Жербье-де-Жонк потеряла часть своего мистического ореола и стала ниже больше чем на 500 футов: ее вершина обвалилась в 1821 году. Иногда у ее подножия возникает передвижной рынок, и торговцы продают свой товар туристам, которые приезжают сюда, чтобы увидеть ферму, которая объявляет себя источником Луары «согласно традиции», ресторан, объявляющий себя источником Луары согласно кадастровым данным, и информационные табло, которые разъясняют, что гора Жербье-де-Жонк похожа на губку, стоящую на граните, и поэтому у Луары нет единственного источника.

Но самым популярным порталом в иной мир в наши дни считается Пек-де-Бюгарак в юго-западной части горного массива Корбьер. Так же как Жербье-де-Жонк, гора Бюгарак (иначе Бюгараш) – геологическое образование с особенной судьбой и имеет странную форму, особенно на фотографиях, сделанных с большого расстояния. Даже издали она кажется чужой среди окружающего ландшафта. Эта гора-риф из юрского известняка возвышается над соседними малонаселенными холмами, как спина гигантского динозавра. С воздуха она похожа на вопросительный знак. Парижский меридиан проходит на расстоянии нескольких ярдов от ее вершины. Ходят рассказы о том, что к ней причаливали Ноев ковчег и всевозможные космические аппараты, перелетающие из одного измерения в другое. Рассказчикам не мешает даже то, что вершина горы так узка, что Пьер Мешен, который в 1795 году несколько дней провел, укрываясь от бурь, в крестьянском доме на ее склоне, едва нашел место для опор своего триангуляционного знака.

Среди малочисленного местного населения живут приезжие, которые ищут в пещерах внутри горы сокровище катаров, Святой Грааль, последний земной дом Иисуса Христа и подземную реку, которая течет то ли к Средиземному морю, находящемуся на расстоянии 30 миль к востоку от Бюгарака, то ли к центру Земли, как считают некоторые. Старушка в мини-юбке, которая живет подаянием, верит, что она – Мария Магдалина. В поселках, окружающих гору, – Ренн-ле-Бен, Ренн-лё-Шато и Бюгараке – современные паломники и безвредные невротики, поглупевшие от любви к логическим рассуждениям, размышляют над обрывками мистического знания – местными легендами, вырванными из своего контекста, неверно истолкованными латинскими надписями и рассказами о скупом священнике, который, по слухам, заключил договор с Сатаной. Люди, которые двести шестьдесят лет назад убили геометра из экспедиции Кассини, возможно, были так же очарованы загадочными символами и формулами, которые увидели в его записной книжке. На кладбище в Ренн-лё-Шато некоторые могилы были повреждены, а в некоторых случаях взорваны искателями древних тайн. Мэр этого поселка, отставной десантник, научился сосуществовать с этими искателями истины. Благодаря потраченным ими деньгам в поселке появились новые общественные уборные и возникли планы расширения поселка. За счет застройки участка, ниже по склону горы. Нераскрытые тайны очень выгодны с экономической точки зрения.

Как узнали на собственном горьком опыте картографы XVIII века, открыть – еще не значит познать. После экспедиции вдоль меридиана на карте появилось экзотическое название Бюгарак. Оно было помещено точно на одной линии с Парижем и пересечено триангуляционными линиями, словно конечная станция дороги с оживленным движением. Однако местность вокруг горы была почти не известна окружающему миру.

Но много ли было известно о других краях-«пеи», находившихся на той же долготе? Через сто лет после того, как экспедиция Кассини поставила на горе Бюгарак первый триангуляционный знак, на том участке меридиана, который сейчас занимает стеклянная пирамида во дворе Лувра, чуть ниже уровня площади, стоял мрачный квартал разрушающихся от времени трущоб, которые были построены еще в Средние века. Тот, кто протиснулся бы между досками забора, ограждавшего этот квартал, обнаружил бы внутри разрушенную церковь, несколько заросших садов и заколоченных дверей, арку, оставшуюся от исчезнувшего здания, и пустырь, усыпанный каменными блоками, которые как будто ждали, что их используют для постройки нового Лувра. Среди всех этих развалин и обломков могли появиться кое-какие личности – самовольные поселенцы и нищие, представители маленькой колонии артистов и поэтов или пробиравшиеся по кварталу украдкой посетители гомосексуального борделя. Мало было парижан, которые знали хоть что-нибудь об этом месте, которое называлось «квартал Дуайенне». Бальзак в 1846 году написал: «Наши потомки откажутся поверить, что такое варварство существовало в самом сердце Парижа, перед дворцом, где три династии принимали цвет французского и европейского общества».

«Когда чья-нибудь карета едет вдоль этих мертвых останков городского квартала, глаза седока стараются пронзить взглядом темноту аллеи Дуайенне. Его душа холодеет, а ум начинает строить догадки о том, кто может там жить и что происходит по ночам, когда эта аллея становится гибельным местом и укрытые тьмой пороки Парижа дают себе полную волю».

Через тридцать лет, когда Лувр уже был отстроен заново, а трущобы Дуайенне похоронены под асфальтом, тот, кто решил бы прогуляться вдоль меридиана в северном направлении, прошел бы мимо Комеди Франсез и Национальной библиотеки, через новый бульвар Османа к ветряным мельницам Монмартра, а потом вышел за крепостные стены и таможенные заграждения на грязные, продуваемые ветром окраины, к фабрикам и лачугам, туда, где городские улицы уже закончились, а деревенские дороги еще не начались. Это была так называемая «Зона», где, как полагали парижане, затаились преступники, которые замышляли свергнуть правительство. Пригороды стали местом скопления всех отбросов, в том числе отбросов общества, задолго до появления «бидонвилей» современной Франции.