Танец закончился, и все стали уговаривать Джуно сыграть на аккордеоне.

Она пошла в дом, нашла подходящий инструмент в отцовской коллекции и возле кухни встретила Джея, который относил грязную посуду. «Веди себя нормально, – напомнила она себе, – ты ведь взрослая, зрелая, доброжелательная личность».

– Брось это, не возись. Я сама потом уберу, – сказала она.

– Прости, – сказал Джей.

– За что?

– Можно один вопрос? Это был Джон? В прошлую пятницу?

Надежда зашевелилась в сердце у Джуно. Он интересуется Джоном. Значит, есть шанс – пусть малюсенький, – что он ревнует. Опасный момент. Надо вести себя разумно. По-дружески. Но дать ему понять, что Джон больше не является частью ее жизни.

– Мы встретились в баре, – она хотела добавить: «Я пришла только потому, что думала – это ты меня пригласил», но не стала. – Немного выпили, поговорили и разошлись. Такое бывает сплошь и рядом между людьми.

– Мне не надо было рассказывать тебе всю эту чепуху прошлой ночью.

– Тогда почему же ты рассказал?

– Я подумал, может быть… Впрочем, нет… Из-за окна раздавались призывные крики:

«Джуууно!» Джуно не обращала внимания.

– Джуно, – наконец он нашел слова. – Ты такая щедрая. Ты никому не можешь сказать «нет». Ты готова с людьми делиться всем: деньгами, временем, сердцем, сигаретами. Ты вправе ждать того же от людей.

Крики усилились.

– Слышишь, как они тебя зовут – они тебя любят. Ты нужна им. Посмотри на своих родителей – вы так привязаны друг к другу. У меня никогда не было ничего подобного. Я даже такси ни разу в жизни ни с кем не разделил. Ты открыта и бесстрашна, а я осмотрителен, как черт.

Джуно переваривала новую информацию.

– Так почему же ты рассказал мне?

– Мне хотелось чем-нибудь поделиться с тобой, – он посмотрел вверх. – Вообще-то мой принцип – все или ничего. Я вообразил себе, вдруг это будет моя жизнь.

Сердце Джуно замерло, а потом заработало, как турбина.

– Дурацкая идея, правда? – он грустно улыбнулся. – Путаюсь у тебя под ногами. Мешаю жить. Наверное, ты еще больше ненавидишь меня теперь.

– Ненавижу тебя? – она ужаснулась. – Да с чего ты взял?

Он сказал, что хотел бы разделить с ней жизнь, или ей послышалось?

– Ты игнорировала меня с того самого дня, когда я наорал на тебя из-за собачьей еды.

– Я не игнорировала тебя! – возразила она.

– Ну, хорошо, ты не всегда игнорировала. Иногда ты ссорилась со мной.

Как он ее охарактеризовал? Бесстрашная? Ну что ж, бесстрашная так бесстрашная.

– Ну да, я игнорировала тебя. Настолько, что даже проигнорировала твое требование не влюбляться в тебя.

Она даже вздрогнула от собственной смелости. Вот это заявление! Прозрачное, как нижнее белье Трионы.

– Что? – он с подозрением взглянул на нее.

Кажется, Джуно опять сделала ложный шаг. Зашла слишком далеко. Фактически она только что призналась Джею в любви. А он, наверное, под словами «поделиться своей жизнью» разумел просто-напросто «поделиться историей своей жизни».

Невесть откуда взялся голый Хорс, сорвал листик с чайного деревца и прикрылся им. Свободной рукой он схватил Джуно и потащил за собой:

– Ну можно ли быть такой домоседкой! Меня послали за тобой! Чур, я на барабане!

Она успела бросить Джею на ходу, не надеясь, впрочем, что он откликнется на ее призыв:

– Выходи, немного попоем!

Как только Джуно коснулась клавишей аккордеона, нервы начали успокаиваться. Хором они прохрипели, провизжали, проорали и простучали хиты восьмидесятых.

Эльза с Элли сняли лифчики и легли на траву.

– Я уже и забыла, как хорошо Джуно поет, – вздохнула Эльза. – В колледже она часто это делала.

– Ей нужно больше петь на своих выступлениях, – Элли слушала дуэт Джуно и Джеза. – Сейчас она использует аккордеон, в основном, для подстраховки.

После этого начался концерт по заявкам. У Джуно был большой репертуар. Она начала сочинять еще в ранней юности, и часто, приезжая домой, засиживалась допоздна, пытаясь положенным на музыку юмором залечить душевную рану. Много было песен по случаю, шуточных песен про друзей и знакомых. У каждого из его гостей была своя любимая, и Джуно пела, в душе радуясь, что Джей не последовал ее приглашению и остался в доме.

– Теперь моя очередь! Давай, мою любимую, – потребовала Одетта.

Джей вышел из дома, не замеченный Джуно, с большим кофейником в руках. Он поставил его на стол и стал слушать. Сначала ему показалось, что это баллада о любви, такой нежной была мелодия, потом он разобрал слова, и волосы встали дыбом у него на голове.

Закончив петь, Джуно оглянулась и увидела спину Джея, который быстро шел от стола к дому.

– О, черт подери! – только и могла она сказать. В песне шла речь об одной легкомысленной мамаше, которая по рассеянности забыла свою дочку в троллейбусе, и та выросла тарзаном в юбке и промышляла разбоем в супермаркетах. Это был плод дурацкой фантазии, которая пришла ей в голову еще в университете. Конечно, Джей подумал, что она решила поиздеваться над ним.

Она бросилась в дом, но Джей исчез.

– Джу! – раздался голос за спиной у Джуно.

– Лидия!

Последовали радостные объятия и поцелуи. Оказавшись рядом с подругой, Джуно почувствовала, что должна рассказать ей про Джея, облегчить душу. И слезы уже готовы были брызнуть из глаз! Как Лидия вовремя появилась – словно почувствовала, что ей нужна поддержка.

– Я ненавижу его! – прошипела Лидия и сама разразилась громкими рыданиями. – Я не хочу, чтобы он оставался на ланч. Прогони его!

– Кого? – Джуно проглотила не успевшие пролиться слезы.

– Бруно! Кого же еще? – подруга драматически закатила голубые глаза. – Я не возражаю, если Вилл останется, пусть его, ради бога, но Бруно ты должна прогнать. Пусть убирается. Скажи ему, что ты не желаешь его видеть, ну пожалуйста, Джууу… Я не могу находиться в одном помещении с ним!

Джуно смеялась, всхлипывала, шмыгала носом и снова смеялась.

– О, Джууу… Ты такая хорошая. Ты плачешь из-за меня, – Лидия снова обняла ее. – Ты меня так любишь. Я тоже тебя люблю. Я знала, что ты меня поймешь. Ты всегда на моей стороне.

– Где он? – Джуно не была уверена, что справится с поставленной задачей – прогнать Бруно без всякой причины. Она ненавидела конфликты.

– Да в машине сидит, где ж ему быть? Я запретила ему выходить.

На Лидии были плетеные сандалии на высоченных, тонких, словно иголки, каблуках, маечка и коротенькие брючки в обтяжку – все алого цвета. Другая на ее месте выглядела бы вульгарно, но на Лидии этот прикид смотрелся словно экспериментальная разработка дома Шанель: безумно смело, но безупречно стильно.