— Кто ты такой? — хрипло проговорил Эрдан. — Откуда я тебя знаю?

— Я всего лишь бедный уличный музыкант, — раздалось в ответ. — Нас так много в этом городе, и мы так похожи друг на друга, что вряд ли кто-то обращает внимание на наши лица. А мы видим всех. И знаем все.

— Так не бывает…

Музыкант рассмеялся.

— Ты прав, о светоч мудрости! Меня не бывает. Я камень мостовой, наделенный слухом и голосом, — знаешь, как много интересного слышат камни за свою долгую-предолгую жизнь? Я был когда-то частью купола собора Всеблагой Эльги, а потом купол треснул, и я стал пылью — меня веками носит по улицам Аламеды. Нет такого угла, в котором я не успел бы побывать, нет такой тайны, которую бы я не знал! Вот ты, к примеру, был когда-то Учителем. Говорили, что ты лучший из лучших!

— Это не так… — прошептал Эрдан. Происходящее все больше напоминало дурной сон или бред. Быть может, он умер?

— Но так было! Ученики превозносили тебя до небес, потому что никто другой не умел делать сложное простым так, как это делал ты, и никто другой не был столь щедрым… но потом твоя щедрость перешла границы.

— Да, — корабел опустил голову. — Я совершил ошибку.

…лучи полуденного солнца падают сквозь витражное окно; разноцветные отблески ложатся на красивое лицо молодого человека — его глаза светятся от нетерпения, губы плотно сжаты. Слова, произнесенные мгновение назад, все еще витают под высокими сводами комнаты: «Ты должен открыть мне последнюю тайну! Я стану твоим лучшим учеником, и вместе мы превзойдем всех, кто был и будет…»

— Мое предназначение — учить, — сказал Эрдан. — Я выполнял свой долг.

— Вот как? — Голос музыканта стал отдаляться, растворяясь в шуме улицы. — Что же ты терзаешь себя вот уже десятый год? Ведь не ты употребил знания во зло, а ОН. Ты всего лишь учил его…

— Но если бы он не был моим учеником, ничего бы не произошло, — прошептал мастер-корабел. — Поэтому вся вина лежит на мне, и я больше не хочу никого обучать.

— Не хочешь? — послышался еле различимый шепот. — Воля твоя. Только когда придет время, Великий шторм не спросит, чего ты хочешь. Если он даст тебе рыбу вместо мяса, ты съешь рыбу. Если он скажет: «Плыви!» — ты отрастишь плавники и покроешься чешуей. Если он решит, что тебе самое место на дне, ты бросишься со скалы — но все закончится, лишь когда он решит…

…Эрдан очнулся.

Он по-прежнему стоял на том месте, где впервые расслышал смутно знакомый мотив, но теперь кругом витали лишь обычные звуки большого города. Музыканта не было и в помине, зато совсем рядом обнаружился воришка, решивший проверить — есть ли чем поживиться в карманах странного человека, застывшего посреди улицы. Мастер-корабел крепко схватил мальчишку за руку — тот лишь пискнул, скорее от удивления, чем от боли или испуга. Оборванцу было на вид лет десять.

— Хочешь к стражникам? — поинтересовался Эрдан. Воришка помотал головой и осторожно перевел дух: такое начало вполне могло оказаться благоприятным. — Тогда окажи мне услугу, и мы в расчете. Идет?

— Ага… чего надо-то?

— Ты, должно быть, всех тут знаешь?

— Ну да…

— В двух кварталах отсюда есть дом с нарисованным на стене фрегатом. Знаешь? Расскажи мне, кто там живет.

— Легко! — Мальчишка совсем успокоился и заговорил чуть снисходительно — как-никак, он все-таки был столичным жителем, а не пришлым чужеземцем: — Там никто не живет…

Солнце с шипением ушло под воду, свет померк. Гулким эхом раскатился над враз опустевшей улицей хохот Повелителя штормов, а потом волны объяли Аламеду — и его вместе с ней.

— …вот уже лет пять. Хозяйка, вдова, нового мужа себе нашла — кнему и уехала, куда-то на запад. Дочь с собой забрала и всех слуг, а дом остался закрытым. Так с тех пор и стоит.

— Как ее звали? — хриплым голосом спросил Эрдан, с трудом поднявшись со дна.

— Хозяйку-то? Вроде Амелией… ой, нет, это дочку так зовут… во, вспомнил! Клара. Да, точно — Клара.

Клара. И Амелия…

Пять лет. Он опоздал. Как там сказал музыкант — украл у себя десять лет жизни? Нет, он ее всю украл и продал скупщику за гроши. Ничего не осталось.

Ничего…

— Эй, ты так и будешь меня держать? — проворчал мальчишка. Эрдан отпустил тонкое запястье и побрел куда-то вперед, не оглядываясь. Воришка что-то хмуро бормотал ему вслед, растирая онемевшую кисть, а потом свистнул — тотчас же словно из-под земли перед ним возник еще один чумазый оборванец, поменьше. «Передай Худому — его пропажа нашлась! — сказал мальчик. — Да поторапливайся!»

Эрдан этого не услышал. Он шел, едва замечая дорогу, а сталкиваясь с прохожими, не слышал их возмущенных окликов. Зачем? Зачем он покинул Рокэ и вернулся туда, где его давно похоронили — а быть может, и прокляли? Все из-за магуса с разноцветными глазами, в чьем взгляде смешались мальчишечья наивность и горькая мудрость человека, умудренного опытом.

Все из-за того, кто не сгорел в огне и в океане не утонул.

Нет, Эрдан вовсе не винил Кристобаля в крушении своей внезапно возникшей надежды, но после всего, что произошло на борту «Невесты ветра», он уже не мог вернуться на Рокэ, к той жизни, которую вел последние годы. А куда еще он мог отправиться? Только домой.

Точнее, туда, где раньше был его дом.

…Трое в черном нашли Эрдана, когда солнце уже клонилось к закату: он наблюдал за гроганами, разгружавшими карго под присмотром людей с хлыстами, — не то чтобы ему было интересно, просто в этой части порта не было видно зеленых парусов «Невесты ветра». Они словно вышли из тени, которую отбрасывала на причал башня с часами, обступили его с трех сторон — суровые, молчаливые и убийственно вежливые.

— О-о, наконец-то! — сказал мастер-корабел и понял, что улыбается. — Я, признаться, думал — все, забыли. Не ищут… не нужен никому, даже ему.

— Вы отлично знаете, что нужны нашему хозяину, мастер Эрдан, — прошелестел голос одного из троих. — Он ведь не раз посылал вам предложения вернуться.

— Прекрасная осведомленность! — искренне восхитился Эрдан. — И что же вы намерены со мной делать?

— Вас ждут, — раздалось в ответ. — Мы проводим.

— А если я откажусь?

— Мы проводим, — повторил человек в черном, не меняя интонации, и Эрдан усмехнулся. Он мог сопротивляться, но это означало лишь несущественную отсрочку. Троица доставит его к месту назначения, пусть даже и по частям, — главное, чтобы хоть одна из этих частей умела разговаривать.

Их путь был недолгим: в северной части пристани, где возвышался маяк, Эрдан понял, что его ведут вовсе не туда, где жил единственный человек в Аламеде и во всей Империи, способный отдавать приказы Ищейкам. Выходит, этого человека нет в городе, — но он понятия не имел, стоит ли этому радоваться. Встреча всего лишь откладывается, но не отменяется.