Благодаря влиянию Кристиана Ангальтского при дворе Фридриха и Елизаветы в Гейдельберге, а впоследствии и в Праге собирались многие известные сторонники розенкрейцеров, в том числе знаменитый английский философ-герметист Роберт Фладд (ученик Джона Ди) и немецкий алхимик Михаэль Майер. Известно, что он также поддерживал тесную связь с великим итальянским реформатором Паоло Сарпи, венецианским теологом и государственным деятелем, который был известен своей резкой антикатолической риторикой и хотел превратить Венецию в независимую протестантскую республику.[1015]В свою очередь, Сарпи был близким другом Галилея; считается даже, что он первым познакомил великого астронома с примитивными оптическими приборами дальнего действия — телескопами, которые тогда только начали изготавливать в Голландии.

Кристиану Ангальтскому было 45 лет, когда молодой Фридрих в возрасте всего лишь 14 лет стал курфюрстом Пфальцским. В 1613 году, когда Фридрих и Елизавета поженились и переехали в Гейдельберг, им было по 17 лет. Для принца Ангальтского, ранее служившего при Фридрихе IV и обладавшего огромным дипломатическим опытом, было легко стать наперсником впечатлительной королевской четы, и вряд ли можно сомневаться в том, что именно он рассчитывал поставить Фридриха V во главе европейской Реформации. Он даже надеялся, что его протеже станет первым протестантским императором Священной Римской империи после предполагаемого ниспровержения католической династии Габсбургов.

В августе 1619 года трон Богемии, который мятежное дворянство в Праге считало выборным, а не наследственным, был предложен Фридриху. Поступив вопреки совету протестантской унии и увещеваниям собственной матери, он принял предложение и в конце 1619 года вместе с женой покинул свой дворец в Гейдельберге и отправился в Прагу. Когда весть об этом достигла Англии, она вызвала огромный энтузиазм среди народа, как будто в Центральной Европе появилась новая «королева Елизавета», которая будет защищать протестантизм. Более того, на этот раз вместе с ней был блестящий молодой принц, носивший титул главы протестантской унии и находившийся под защитой своего могущественного тестя Якова I.

Все это было глубоким заблуждением, так как Яков I ни в коем случае не собирался ставить под угрозу непрочный мир, достигнутый с Испанией, и таким образом косвенно с Католической лигой и Габсбургами.

С учетом неблагоприятных политических и военных обстоятельств, историки часто задавались вопросом, почему Фридрих V вообще согласился стать королем Богемии, что заставило его пойти на такой огромный риск? Сам Фридрих в письме к своему дяде объяснял, что он считает это своим «божественным призванием, которому я не могу не подчиниться… Моя единственная цель — служить Господу и его церкви».[1016]

Предполагается, что Фридрих имел в виду богемскую или кальвинистскую реформаторскую церковь, но, с другой стороны, вполне возможно, что его идея «божественного призвания» включала значительно более грандиозную миссию, выходившую за пределы Богемии, Германии и даже за рамки кальвинизма. Розенкрейцеры и герметисты, оказывавшие влияние на молодого курфюрста через принца Ангальтского, замышляли великую религиозную и культурную реформу для всего мира — не более и не менее, чем герметический «золотой расцвет» человечества, который должен был наступить очень скоро.

Проповедники этих идей с большим риском для своей свободы и самой жизни искали просвещенного принца или монарха для осуществления грандиозных реформ и прорыва к знаниям. Ожидалось, что это произойдет из центра утопической республики или «города» под названием Civitas Solis (Кампанелла), Христианополис (Андреа) или, как мы вскоре убедимся, Новая Атлантида и даже Новый Иерусалим. Можно ли было найти для этого лучшее место, чем центрально-европейское государство под управлением просвещенного монарха и рыцаря Подвязки, недавно женившегося на юной принцессе из королевского дома Англии? Кстати говоря, она воспитывалась в утонченной просвещенной среде якобинского Возрождения, в кругах, близких к Бэкону и Шекспиру, более того, за ее спиной маячила тень ее могущественного отца Якова I, как бы осенявшая и благословлявшая все будущие начинания молодой королевской четы.

После внезапной смерти французского короля Генриха IV свободные мыслители в Центральной Европе были охвачены ужасным чувством утраты и подавленности, но умная пропагандистская кампания с использованием герметической и каббалистической риторики изменила вектор движения. Теперь уже не Франция, а Германия предлагала лучшее направление для великой реформы. Как говорит один из ведущих исследователей герметизма Джослин Годвин, «надежды всех людей, чьи взгляды можно было назвать «розенкрейцерскими», сосредоточились на Фридрихе. Люди надеялись, что он начнет реформы, о которых говорилось в книгах Fama и Confessio…».[1017]

Битва у Белой Горы

Через несколько дней после того, как Фридрих V стал королем Богемии, Католическая лига провозгласила его соперника, низложенного Фердинанда из династии Габсбургов, императором Священной Римской империи под именем Фердинанда II. После этого началось решительное наступление против «узурпатора Фридриха» и протестантов в целом. Это было началом ужасной Тридцатилетней войны, опустошившей Центральную Европу и погубившей половину населения Германии.

В результате срочных переговоров со своими католическими союзниками и даже с турками-»язычниками» Фердинанд II сформировал мощную коалицию против Фридриха и его предполагаемых протестантских союзников. Плохо организованные и ослабленные из-за междоусобной вражды, эти союзники начали один за другим отворачиваться от короля Богемии. Последним ударом было известие о том, что его могущественный тесть Яков I не собирается оказывать ему никакой военной поддержки. Печальный конец короткого правления Фридриха теперь был неизбежным.

Восьмого ноября 1620 года католическая армия Фердинанда II численностью 26 000 человек под командованием блестящего генерала Тилли выступила против армии Фридриха численностью 21 000 человек, которой командовал Кристиан Ангальтский. Войска встретились в окрестностях Праги на большом косогоре, известном под названием Белая Гора. Через несколько часов армия Фридриха была разгромлена. Принц Ангальтский попал в плен к католикам, а Фридриху и Елизавете едва удалось бежать, оставив все свое имущество.

Как можно было ожидать, Фердинанд II и его союзники из Католической лиги жестоко отомстили мятежным богемским аристократам, которые предпочли Фридриха, протестантство, а возможно, нечто гораздо большее. У них конфисковали землю и собственность. Двадцать семь руководителей мятежа были публично обезглавлены, и, к ужасу протестантов, католицизм был объявлен единственным официально разрешенным вероисповеданием в Богемии. Те, кто отказался принять католичество, были выдворены из страны, а все их имущество конфисковано.