Угву слышал, что нигерийские солдаты обещали перебить пять процентов преподавателей в Нсукке, но лишь теперь по-настоящему почувствовал опасность. И несколько дней спустя, услыхав громкий стук в дверь, решил, что пришли за Хозяином. Он хотел сказать, что Хозяина нет дома или даже что Хозяин умер. Бросившись в кабинет, он закричал шепотом: «Прячьтесь под стол, сэр!» — затем побежал к двери, открыл и обомлел. Вместо зловеще-зеленой военной формы, вместо блеска башмаков и винтовок он увидел коричневый кафтан, шлепанцы на плоской подошве и смутно знакомое лицо, которое вспомнил не сразу. Мисс Адебайо.

— Добрый вечер, — поздоровался Угву. Он был почти разочарован.

Мисс Адебайо смотрела прямо перед собой, в глубину коридора; дикий страх исказил ее лицо до неузнаваемости, сделал похожим на череп с пустыми глазницами.

— Оденигбо? — шептала она. — Оденигбо?

Угву понял, что она больше ничего не в состоянии произнести, что его самого она вряд ли узнала и не решается задать прямой вопрос: «Оденигбо жив?»

— Хозяин жив-здоров, — сказал Угву. — Он в своем кабинете.

Мисс Адебайо впилась в него взглядом.

— А-а, Угву! Да ты совсем взрослый. — Она переступила порог. — Где он? Как он?

— Сейчас позову его, мэм.

Хозяин застыл в дверях кабинета.

— В чем дело, друг мой?

— Там мисс Адебайо, сэр.

— И ты велел мне спрятаться под стол от мисс Адебайо?

— Я думал, это солдаты, сэр.

Мисс Адебайо обняла Хозяина и долго-долго не отпускала.

— Мне сказали, кто-то из вас — или ты, или Океома — не вернулся.

— Океома не вернулся.

Мисс Адебайо зарыдала.

— Видишь ли, мы не представляли до конца, что творилось в Биафре. Жизнь шла своим чередом, в Лагосе женщины рядились в кружева по последней моде. Но потом я поехала в Лондон на конференцию и там услышала доклад о голоде. — Мисс Адебайо помолчала. — А возвратившись, сразу вступила в общество добровольцев, мы возили продукты через Нигер…

Угву была неприятна мисс Адебайо, нигерийка до мозга костей. Однако в глубине души он готов был все ей простить, только бы вернулась прошлая жизнь, ее жаркие споры с Хозяином в гостиной, пропахшей бренди и пивом. Теперь к ним никто не приходил, кроме мистера Ричарда. Только он был уже не гость. Он сделался им почти родным и мог сидеть в гостиной с книгой, пока Оланна хлопотала по дому, а Хозяин работал в кабинете.

Как-то под вечер, когда у них гостил мистер Ричард, громкий стук в дверь разозлил Угву. Он положил свои черновики на кухонный стол. Как мисс Адебайо не поймет, что лучше ей убраться в свой Лагос и оставить их в покое? У дверей он отпрянул, увидев сквозь стекло двоих солдат. Они дергали ручку запертой двери. Угву впустил их. Один был в зеленом берете, у другого на подбородке белела родинка с апельсиновое зернышко.

— Всем, кто есть в доме, выйти и лечь на пол!

Хозяин, Оланна, Угву, Малышка и мистер Ричард растянулись на полу в гостиной, пока солдаты обыскивали дом. Малышка закрыла глаза и лежала на животе не шелохнувшись, как взрослая.

У солдата в зеленом берете глаза горели ненавистью, он кричал и рвал бумаги на столе. Наступив ногой мистеру Ричарду на ягодицы, он рявкнул: «Oyinbo, белый! Гляди не обделайся со страху!» Он же приставил к виску Хозяина пистолет и спросил: «Биафрийские деньги точно не прячете?»

Тот, что с родинкой на подбородке, объяснил: «Приказано искать все, что представляет угрозу единству Нигерии». Он прошел на кухню и вынес две тарелки, доверху наполненные рисом джоллоф, который приготовил Угву. Солдаты уничтожили рис, запили водой и, громко рыгая, сели в машину и укатили. Парадная дверь осталась нараспашку. Первой поднялась с пола Оланна. Пошла на кухню и вывалила остатки риса в мусорное ведро. Хозяин запер дверь. Угву помог Малышке встать и увел ее. «Пора купаться», — сказал он, хотя было еще не время.

— Я сама, — сказала Малышка.

Угву стоял рядом и смотрел, как она в первый раз сама купается. Малышка, смеясь, брызнула в него водой, и Угву с грустью понял, что скоро он ей будет не нужен.

На кухне он застал мистера Ричарда — тот читал записи, брошенные Угву на столе.

— Потрясающе, Угву! — удивленно воскликнул мистер Ричард. — Оланна тебе рассказывала о женщине в поезде, которая везла голову девочки?

— Да, сэр. Это войдет в большую книгу. Это работа на много лет. Называться будет «Повесть о жизни страны».

— Ну ты замахнулся…

— Жаль, нет под рукой книги Фредерика Дугласа.

— Сожгли, вероятно, вместе с остальными. — Мистер Ричард покачал головой. — На будущей неделе я еду в Лагос, поищу ее там. Хочу повидать родителей Кайнене. Но сначала съезжу в Порт-Харкорт и в Умуахию.

— В Умуахию, сэр?

Мистер Ричард больше ничего не сказал, он никогда не распространялся о своих поисках Кайнене.

— Если успеете, сэр, сможете разузнать для меня кое о ком?

— Об Эберечи?

Угву расплылся в улыбке, но тут же посерьезнел.

— Да, сэр.

Угву назвал фамилию и адрес семьи, мистер Ричард записал, а потом, в неловком молчании, Угву напряженно раздумывал, как бы продолжить разговор.

— Вы все еще пишете книгу, сэр?

— Нет.

— «Мир молчал, когда мы умирали». Хорошее название.

— Да, хорошее. Меня на него натолкнули слова полковника Маду. — Ричард запнулся. — Не мое это дело — писать об этой войне.

Угву кивнул. Он с самого начала так думал.

— Если увидите Эберечи, сможете ей передать письмо, сэр?

Угву забрал у мистера Ричарда свои записи и принялся готовить Малышке ужин.

36

Ричард пошел в сад, к тому месту, откуда столько раз любовался морем. Его любимое апельсиновое дерево спилили. Многие деревья были вырублены, на их месте разбили газоны. Посмотрев туда, где Кайнене когда-то сожгла его рукопись, Ричард вспомнил, как недавно в Нсукке у него ничто не шевельнулось в душе, когда он застал Харрисона в саду с лопатой. «Простите, сэр. Простите, сэр. Я здесь зарывать рукписон. Я помнить, что здесь зарывать».

Дом Кайнене был перекрашен в бледно-зеленый цвет; бугенвиллею, увивавшую стены, срезали. Ричард подошел к парадному крыльцу, позвонил и представил, что ему откроет Кайнене и скажет, что у нее все хорошо, просто ей хотелось побыть одной. Женщина с тонкими шрамами на лице, по два на каждой щеке, чуть приоткрыла дверь:

— Что вам?

— Добрый день, — начал Ричард. — Меня зовут Ричард Черчилль. Я жених Кайнене Озобиа.

— Ну и?..

— Я здесь жил. Это дом Кайнене.