– Попробуйте вот это. Попробуйте, и жизнь переменится. Вы почувствуете себя моложе, вы оживете. Люди заметят, что вы изменились. Что вы стали лучше. Мягче. Посвежевшей. Новой. Молодой.

С тех пор мало что изменилось, разве что размер ее рынка. Сегодня вечером Моника чувствовала, что усовершенствовала свое мастерство. Сегодня вечером миллион, десять миллионов, может быть, даже пятьдесят миллионов женщин будут смотреть новое шоу, которое состоялось благодаря ей. И каждая, независимо от возраста или своей внешности, будет смотреть на экран и завидовать тем образам, которые она туда ввела. Это напоминало часовой рекламный ролик. Может, даже лучше. И она уже подготовила все товары и эти рекламы, которые скажут жаждущим, завистливым женщинам, что они могли бы сделать, чтобы выглядеть так, как эти три очаровательные девушки на экранах телевизоров.

– Включи мне телевизор и принеси пульт и мои очки, – сказала она служанке. – Я хочу кое-что посмотреть по телевизору.

Моника могла поспорить на миллионы, что это шоу будет удачным. И как всегда, она была права.

В Бекерсфилде вагончик-ресторан Джека по вечерам в воскресенье был закрыт. Это была одна ночь, когда он мог побыть один, без Тельмы, и посмотреть телевизор. Сначала был сериал «911», потом «Отряд спасателей», а за ними повторные показы по кабельному телевидению. Он вытянул ноги на подставку для ног и, нажав на рычаг кресла, едва не оказался почти на спине. Пока он руками цеплялся за сиденье, он крикнул:

– Тельма!

Затем, не услышав ответа, крикнул еще раз. Ага, она ушла. Он откинулся назад, вздохнул и приготовился к приятному вечеру.

Потом в гостиную, пританцовывая, вплыла Тельма, сбросила резиновые сандалии и плюхнулась своими пышными формами на софу, покрытую геркулоном.

– Что случилось, Джек? – спросила она как ни в чем не бывало и положила на стол между ними миску с поджаренной воздушной кукурузой, а также две банки пива, которые она открыла. Затем, что самое ужасное из всего этого, она взяла пульт дистанционного управления.

– Эй! – воскликнул он. – Ведь скоро же будет «911».

Тельма сунула руку в карман своего халата, вытащила носовой платок, выдула свой нос, а затем спокойно посмотрела на него.

– Сегодня его не будет, – сказала она и нажала кнопку. Экран телевизора мгновенно вспыхнул цветом.

– О чем ты говоришь, Тельма? Ты же не смотришь телевизор по воскресеньям. Я подумал, что ты пойдешь в «Бекерсфилд ротари» играть в бинго. – Он не мог скрыть в своем голосе разочарования.

– По воскресеньям бинго больше нет. Ты что не помнишь? Они же перенесли его теперь на понедельник. Из-за этого телешоу.

«Какого шоу?» – подумал он. Но не то, которое она пыталась заставить его смотреть на прошлой неделе. Господи, только он подумал об этом, и она тут же вошла. Придется ему возвращаться в ресторанчик и смотреть свои шоу по черно-белому телевизору, который стоял у него там на кухне.

– Я думал, что это был телефильм или что-то подобное. Ты хочешь сказать, что оно теперь будет каждый вечер в воскресенье?

– Ты откуда упал? Это же самое популярное шоу в Америке, – сказала она. – Где твой патриотизм? Во всяком случае, здесь уж точно есть кое-кто, на кого тебе следовало бы посмотреть! Своего рода сюрприз.

Джек откинулся назад, сложив руки на груди. Он был вне себя. Еще один какой-то кусок дерьма для женщин, какой-нибудь мусор типа «Династии», с актрисами в дурацких нарядах с рюшами и безумными прическами. Он взглянул на экран: пустыня на Юге или где-то там. Когда камера подъехала ближе, он увидел три мотоцикла, на каждом из которых сидела женщина во всем кожаном, отвороты курток были раскрыты, обнажая полные груди под обтягивающими футболками.

– Я пошел на кухню.

– Нет, ты не пойдешь. Ты останешься здесь. Присмотрись. Посмотри какие красотки.

Тельма разрешала ему смотреть на эти сиськи? Это было что-то новое. На экране каждая из девушек резко затормозила на покрытой гравием дороге, и каждую показали крупным планом.

– Помнишь, я на прошлой неделе тебе говорила, что я раньше где-то видела эту блондинку? – спросила его Тельма. – Ну так вот. Я вспомнила. И ты сейчас ее вспомнишь. Посмотри внимательнее на нее.

Джек прильнул к экрану. Тельма была права – что-то в той было знакомо.

– Может быть. Ну и что из того?

– Джек, я думаю, что мы просто стали известными. – Тельма держала в руках кусок картона, на котором от руки было написано: «Ресторан Джека. Дом для Кловер из «Троих на дороге».

Камера наехала еще ближе, и лицо Джека просветлело. Так это же Шарлин!

– Ты имеешь в виду ту официантку – блондинку, которая работала у нас? Это она? Черт побери, Тельма. Ты права. Ну надо же, у нас в ресторанчике работала настоящая звезда! Но ты ее уволила.

– И правильно сделала. Иначе бы ты сам поглупел, а она никогда бы не попала на телевидение!

В Манхеттене в крошечной комнате в квартире многоэтажного дома, которую арендовало какое-то агентство, повсюду сидели люди – на подержанной софе, полученной от Армии Спасения, на стопе подушек, даже на голом полу. Актеры обычно ели за импровизированными столами, но это было до того, как «Трое на дороге» стало главным событием их еженедельных совместных ужинов. Теперь еда стояла на крышке раковины на кухне. Все смотрели «Троих на дороге».

– Кто-нибудь хочет чего-нибудь? – крикнула из кухни хозяйка этой недели Молли. – Когда начнется шоу, я не встану. Так что заказывайте сейчас.

Телевизор был включен уже несколько минут, но без звука.

– Начинается, – сказал Жак, замещавший Сэма в качестве администратора этой группы, и включил громкость.

Молли вытерла руки о кухонное полотенце и поспешила в комнату. Пошел диалог.

– Кловер! А, мужик! Вот это кайф! Затем послышался другой голос.

– Клево! Я тащусь от этого.

Молли моргнула. На какой-то момент ей показалось, что этот голос похож на голос ее старой подруги Мери Джейн. Может, Мери Джейн удалось получить небольшую роль? Молли рванулась к двери. Но это был лишь голос Джан Мур, одной из трех этих звезд. Молли вздохнула. Поскольку Мери Джейн пропала бесследно, то Молли «видела» ее в поездах подземки, в автобусах, в музеях, а однажды на эскалаторе в универмаге в Блумингейле. И на этот раз она ошиблась. Мери Джейн исчезла. На экране мелькнул крупный план каждой из этих трех актрис.

– Да, какие красивые женщины, – вздохнула Молли. – действительно красивые. – «И молодые, – подумала она. – Очень-очень молодые».

– Здесь только этим и пробиваются, – сказала другая женщина, Шэрон Мэлоун. – Вот почему я люблю театр. Там ты можешь пробиться только за счет таланта, – сказала она с заметным сарказмом в голосе.

– Давай не будем цепляться, – сказала Молли певучим голосом.