— Сириг мертв, достопочтенный господин. Командует госпожа Пола. У нас установлена связь.

Эта новость на миг ошеломила Билазира. «Сириг мертв?» Но в следующее мгновение он уже застегивал шлем.

— Капитан Пола?

— Наконец-то! Докладываю обстановку. — Это самая настоящая катастрофа. — Из-за стен на нас вышли партизаны. Большинство из них, должно быть, скрывались там с самого начала, оккупации.

Билазир судорожно кивнул.

— Мы удерживаем корабли, — быстро продолжала Пола. — Кроме одного, который, как бы невероятно это ни звучало, был ограблен. Они нападают на шлюзы и берут наших солдат в окружение.

— Продолжайте уплотнять отрезанные части и организуйте их прорыв к кораблям, — распорядился он. — Какова наша боеспособность?

— «Крушитель черепов» расстыковался со станцией, но установка выхода в подпространство повреждена, — доложила Пола. — Моя «Акула» тоже вышла из зоны боевых действий, и я не собираюсь вновь бросать ее туда. Половина транспортных судов на ходу, но у некоторых есть серьезные повреждения. На «Паутине ужаса» собралась практически вся команда вместе с персоналом с других судов, район ее стыковки контролируется, и она готова к старту.

— А «Эра тьмы»?

— По-прежнему не выходит на связь, — ответила Пола, и впервые в ее голосе послышались эмоции. — Могу поставить свою младшую дочь против половой тряпки. В информационные системы «Эры» было произведено вторжение, но там этого даже, — эти слова она буквально выплюнула, — не удосужились заметить.

— Ну, с этим я спорить не стану, — бросил Билазир. Он потянулся себе за плечи и перебросил вперед пневматическую дрель-автомат. Аппарат сам удобно расположился вдоль его правой руки. Шкала высветилась на его лицевой пластине, когда он включил ее и настроил на режим ультразвукового и информационного сканирования, направив на колонну, где находился «мозг». «Да, есть. Вот и внутренняя структура, вот и люк, через который туда можно добраться». — Вы можете осуществлять тактическое командование с «Эры тьмы», госпожа Пола, как только доберетесь туда. Я направлюсь на «Паутину». Здесь у меня осталось всего одно дельце.

— Сюда, — скомандовал Амос. Он показал на две сломанные двери, ведущие к открытому пространству. Всего час назад большая его часть была заставлена киосками, магазинчиками и ресторанами. Теперь они превратились в дымящиеся руины, между которыми были разбросаны трупы и изуродованные остатки сервомеханизмов. — Они сзади от входа за вторым поворотом направо.

— Мы пройдем по расположенному под осью отсеку Е-9 и прорвемся наружу, — ответила Кери Хоулен. — Это один из замаскированных отсеков.

Она повернулась к своему разнородному отряду, состоявшему из рабочих-ремонтников и прочих гражданских, вооруженных всем, что попалось под руку.

— Вперед, скамвермины, — крикнула она. — Покажем господам, что мы о них думаем. За мной.

— Как обстоят наши дела? — спросила Чанна у Амоса, резко поднимая свой игольник и выпуская из него залп. Сплошной огонь жителей станции перекрывал все ведущие к выходу шахты, в то время как отряды атакующих пытались прорваться вперед. Баррикада состояла из космической руды, доставленной сюда складскими сервомеханизмами, а потоки плазмы, поливавшие ее спереди, сварив куски, сделали ее еще прочнее. Но теперь приходилось подниматься над ней, чтобы выстрелить, если где-то между осколками не оставалось просвета.

Амос пригнулся вместе с ней, когда новая очередь раскалила металл. Они чувствовали, как гудит и дрожит баррикада. Внутренний слой лишь слегка нагрелся, но температура сверху, там, где виднелись яркие вспышки, так зашкаливала, что кожа обуглилась бы моментально. Вонь горящей руды заставляла их зайтись в приступе кашля, и Чанна подумала, как обеспокоил бы ее этот запах в мирное время — этот дым был далеко не самым полезным для здоровья. В этот миг вся станция содрогнулась, а гравитация изменилась настолько, что они моментально почувствовали это.

«Ничто другое не заставляет так задуматься о будущем, как выстрелы из плазменного оружия», — мелькнуло у нее в голове.

— Не слишком-то хороши, дорогая, — рассеянно ответил Амос. Члены отряда из «Периметра» ползали от одного бойца к другому с бутербродами и соком. Остальной персонал ресторана располагался двумя перекрестками дальше, откуда можно было попасть в один из медицинских центров Чаундры. — Они используют боевую платформу и военный корабль для внешней огневой поддержки, и мы не можем помешать им объединить разрозненные группы. То есть тех, кто выжил. — Он вздохнул и улыбнулся ей сквозь черный дым с металлической пылью. — Я не мог и мечтать о более приятном обществе во время своего путешествия к Богу, Чанна Хэп, — сказал он.

— Я тоже рада, — ответила она. — Жаль, что так вышло, но все равно рада.

Он протянул руки, чтобы погладить ее по плечу. В этот время ее лицо словно окаменело. В первое мгновение он испугался, что она ранена, но вскоре узнал это характерное выражение. Она, громко сглатывая слюну, общалась с Симеоном.

— Амос! — воскликнула она. — Они вытаскивают Симеона из колонны.

Бетелианец побледнел. Без всевидящего командующего и главы их генерального штаба станция была обречена и должна пасть очень скоро. Чанна развернулась и по-пластунски поползла назад. Он схватил ее за ногу.

— Мы ничего не можем поделать, — прошипел он.

— Я его «тело»! Я должна! — закричала она и дернула ногой, чтобы освободиться. Амос посмотрел ей вслед и выругался сквозь зубы.

— Джозеф! — сказал он. — Нам надо вновь занять главный коридорный отсек, по крайней мере на какое-то время… как и проход к центральному командованию. Возьми…

Последний провод, соединяющий Симеона со станцией, был отрезан. «Нет!» — кричал Симеон в темноте. Пытаться самоуничтожиться было уже слишком поздно. Флот так и не пришел, а противник прорывался наружу. Когда пираты погрузят его к себе на борт, станция погибнет.

Теперь у него не осталось ничего, кроме единственного канала аудио- и видеосвязи, встроенных в его капсулу. Заработала дублирующая система жизнеобеспечения. Она будет обеспечивать ему питательные вещества в течение нескольких дней… но легкое движение руки могло отправить его во мрак полной изоляции. Сумасшествие, смерть без забвения, которое стало бы милосердием. «Нет!»

Склонившийся над его капсулой Билазир был еще виден. Сняв обеими руками шлем, он неясно вырисовывался в его сенсорах, широко улыбаясь и демонстрируя белоснежные зубы. Положение капсулы изменилось, когда воины в скафандрах осторожно наклонились и бережно подняли ее — громадный вес поддавался их усилиям страшно медленно, а костюмы жалобно скрипели, словно в знак протеста. Раздался легкий щелчок, и на верхнюю часть капсулы был водружен шлем.

— Так что мое лицо будет последним, что ты видел, — заявил командующий кольнари, дотягиваясь до панели на внешней стороне капсулы. — Когда ты вновь обретешь зрение, ты будешь звать меня Богом и Хозяином… и радоваться этому. — Он положил палец на пульт управления. — Молись, Симеон.