А Бетани за многие годы работы в полях загрубела и телом, и нравом: широкие плечи, мозолистые ладони, лицо обветренное, хриплый голос… От женщины в ней только грудь и бедра остались, прочее — от мужика.

Грета из Северной Короны держала таверну у Торгового тракта. Лучшее, что было в ней, — это жизнерадостный нрав. Грета не унывала никогда, что бы ни происходило. И язык у нее был подвешен отлично: болтала бойко, без умолку, а если что рассказывала — так с шутками, насмешечками. Поговорить с нею — одно удовольствие. Да и собой ничего: глаза зеленые, волосы рыжие. Первый муж ушел от нее, а второго не сыскалось. Грета рожала только мертвых — боги прокляли. Двух крохотных мертвецов родила от мужа, двух — от торговца…

Третья Хармонова альтесса… Всплыло же откуда-то дворянское словечко! Вот ведь!.. Третья Хармонова женщина звалась Марией и жила неподалеку от Смолдена в баронском замке, служила гувернанткой при детях лорда. Если уж говорить о женитьбе, то изо всех троих Мария, пожалуй, была лучшей: неглупа, хорошо воспитана, грамоте обучена, с детьми ласкова, но и строгость может проявить, если нужно. Вот только очень уж ссоры любила: каждый раз, как Хармон приезжал к ней, не обходилось без свары. И причем не так, как у Вихря с Луизой — громко и беззлобно, а иначе: с упреком, с тихим таким ядом в голосе. «И когда же, позволь узнать, снова ждать тебя? Этой зимою? Может, следующей? А ты заметил, дорогой, что я с годами не хорошею? Думаешь, мне другой радости нет, кроме как стареть в ожидании?» И в этот раз так вышло: ровно за день до знакомства с Джоакином Хармон выехал из замка, а Мария глянула ему вслед из окна и хлопнула ставней вместо прощания.

Сейчас, перебрав всех троих в уме, прокрутив их лица перед глазами, Хармон уверился: ни одна из этих женщин не годится. Может, в жены странствующему торговцу с тремя телегами имущества и сгодилась бы, но не в хозяйки особняка на рыночной площади!.. Новая жизнь, новый дом, новое дело, красивые кони, дорогие экипажи — женщина должна быть под стать. Не дворянка, нет — зачем ему это надменное капризное исчадье? Довольно он налюбовался на жен своих благородных покупателей, чтобы знать, насколько с такими барышнями бывает непросто. Взять ту же Иону Шейланд… Однако, Хармону хотелось помечтать о том, что жена его будет молодой и красивой, с гибким девичьим телом. К тому же, милая, ласковая — такая, с которою душа радуется и сердце отдыхает. Неважно, какого она будет роду, а важно, чтобы с нею тепло было и радостно, и жизнь была — как песня.

С этими мыслями он глядел в затылок Полли из Ниара, а солнечные лучи искрились в ее белокурых прядях. Глядел — и время текло как-то по-особенному, не как всегда.

После полудня обоз торговца въехал в земли сира Вомака. Они поняли это, когда увидали маячащий на холме за рощей небольшой замок, точнее — укрепленный особняк со знаменем над крышей. Эмблему было не рассмотреть, но Джоакин почему-то уверился:

— Видать, это он, сир Бен. Заехать, что ли, на огонек?

Заезжать в гости к лорду без приглашения — скверная мысль, и Хармон собрался сказать об этом охраннику. Почти уже придумал подходящую к случаю остроту, как заметил группу всадников, выехавших из рощи на дорогу. Они направились было в сторону замка, но тут один указал остальным на обоз путников. Вся группа повернула навстречу Хармону.

Их было семеро. Впереди ехал, видимо, здешний лорд — судя по гербовым наручам на его предплечьях. За ним следовала шестерка сквайров в темно-зеленых камзолах. Вооружены они были луками, копьями и длинными кинжалами, лишь у лорда имелся меч. Видимо, отряд возвращался с охоты, вот только улов их был удручающе мал: по паре заячьих тушек болтались у седел двоих сквайров. Нехорошее предчувствие посетило Хармона.

Отряд охотников преградил дорогу обозу и остановился.

— Вы кто такие? — осведомился лорд.

Джоакин, стоявший впереди, начал было:

— Здравия вам, сир Бенджамин! Я…

Лорд перебил его:

— Ты — главный?

— Нет, сир.

— Тогда кто главный в этом сборище?

Хармон поднялся на козлах.

— Я главный, ваша милость.

— Слезай с телеги и иди сюда.

Хармон спрыгнул и подошел к лорду. Теперь он заметил, что на лорде под камзолом надета кольчуга. Зачем кольчуга на охоте?.. Может быть, они шли на вепря? А подстрелили только парочку зайцев — нехорошо это, ох нехорошо.

— Кто ты таков? — спросил лорд, глядя на Хармона сверху вниз.

— Я — Хармон Паула Роджер, торговец. А это — мои люди, ваша милость.

— Засунь свою милость поглубже, я не граф! — рявкнул лорд. — Меня зовут сир Бенджамен Вомак.

— Очень рад знако…

— Мне плевать, рад ты или нет.

Если Джоакин знает этого Вомака, самое время ему вмешаться, — подумал Хармон. Однако, Джоакин молчал. Если он и не соврал о своем знакомстве, то явно не ожидал столь холодного приема. Лорд вел допрос дальше:

— Куда вы?

— В Солтаун, что на Восточном море.

— А откуда?

— Мы прибыли через Дымную Даль, из Шейланда…

— Пфф! — фыркнул один из сквайров. Он нес за плечами большой рыцарский щит и, видимо, служил сиру Вомаку оруженосцем. — Никакие они не шейландцы! Угрюмый хмырь на козлах родился в Блэкморе, толстяк — из-под Алеридана, а блондиночка — из Северной Короны. По рожам вижу.

Сквайр поочередно указал пальцем на Снайпа, Хармона и Полли. Как на зло, он довольно точно угадал их родные земли.

— Врете, значит?

— Не врем, милорд! Мы не шейландцы, это верно. Были в Шейланде по торговым делам, теперь везем товар в Солтаун.

— Вы знаете, что находитесь на моей земле?

— Да, милорд. И мы с радостью оплатим вам дорожную пошлину!

Хармон не врал. Он и вправду был бы очень рад, если бы дело ограничилось лишь дорожным сбором, пусть даже в двойном размере. Однако, лорд отрезал:

— Думаешь, мне нужны твои жалкие гроши?!

А что же вам нужно, милорд? — зачесалось на языке у Хармона. Да только он прекрасно знал ответ. Семеро здоровенных охотников зря пропотели весь день, продираясь сквозь лесную чащу, и теперь с пустыми руками возвращаются домой. Настроение у них — хуже некуда. «Прячься в погреб, когда лорд зол. Не вылезай, пока не подобреет»,