Никто не скажет, что я суесловна

Иль требую решпекта безусловно.

Когда-то скромность красила наш пол,

Но это свойство кое-кто отмёл:

Бен[39] с Мэнли во главе толпы разгульной,

Слегка распутной, в чём-то богохульной;

Их остроумье, стиль (такой бы всем!) —

Не повод для раскрутки скользких тем.

Но всё же Небо от своих щедрот

На каждый яд готовит антидот:

Оринды нашей слава столь светла,

Что весь наш пол из мрака вознесла;

А ныне Хейвудвкрадчиво и тихо

Блюдёт невинность юности от лиха,

И Сингер чистотой порывов борет

Порок и зло, и Уинчилси ей вторит.

Что ж до меня, то скромный опус мой

Лишь для подруги и меня самой:

Коль ей по нраву он, не трепещу

Пред критиком и славы не ищу.

Перевод В. Ослона

George Berkeley (1685–1753)

On the Prospect of Planting Arts and Learning in America

The Muse, disgusted at an Age and Clime

Barren of every glorious Theme,

In distant Lands now waits a better Time,

Producing subjects worthy Fame;

In happy climes, where from the genial sun

And virgin earth such scenes ensue,

The force of art by nature seems outdone,

And fancied beauties by the true:

There shall be sung another golden age,

The rise of empire and of arts,

The good and great inspiring epic rage,

The wisest heads and noblest hearts.

Not such as Europe breeds in her decay;

Such as she bred when fresh and young,

When heav’nly flame did animate her clay,

By future poets shall be sung.

Westward the course of empire takes its way;

The four first Acts already past,

A fifth shall close the drama with the day;

Time’s noblest offspring is the last.

Джордж Беркли (1685–1753)

О грядущем насаждении искусств и наук в Америке

Оставит Муза вотчину свою,

Где лишь презрение к высокой теме,

И дом себе найдет в ином краю,

Потомство породив в иное время.

И в той стране, где благостный восход

Горит над невозделанною новью,

Природа дружно с творчеством живет,

Все дышит красотою и любовью, —

Там новый век родится золотой,

Расцвет державы и искусства,

Дух, одержимый яростной мечтой,

Тончайший ум, изысканное чувство.

Европа днесь бесплодна и бедна;

Но то, что в юности дала она для света,

Огнем небесным одушевлена, —

Вновь воспоют грядущего поэты.

На запад устремлен державы ход;

Уж пронеслось четыре акта драмы,

И пятый нам развязку принесет:

Сын младший Времени — способный самый.

Перевод А. Серебренникова

Henry Carey (1687–1743)

The Ballad of Sally in our Alley

Of all the girls that are so smart

There’s none like pretty Sally;

She is the darling of my heart,

And she lives in our alley.

There is no lady in the land

Is half so sweet as Sally;

She is the darling of my heart,

And she lives in our alley.

Her father he makes cabbage-nets,

And through the streets does cry ‘em;

Her mother she sells laces long

To such as please to buy ‘em:

But sure such folks could ne’er beget

So sweet a girl as Sally!

She is the darling of my heart,

And she lives in my alley.

When she is by, I leave my work,

I love her so sincerely;

My master comes like any Turk,

And bangs me most severely:

But let him bang his bellyful,

I’ll bear it all for Sally;

She is the darling of my heart,

And she lives in our alley.

Of all the days that’s in the week

I dearly love but one day —

And that’s the day that comes betwixt

A Saturday and Monday;

For then I’m drest all in my best

To walk abroad with Sally;

She is the darling of my heart,

And she lives in our alley.

My master carries me to church,

And often am I blamèd

Because I leave him in the lurch

As soon as text is namèd;

I leave the church in sermon-time

And slink away to Sally;

She is the darling of my heart,

And she lives in our alley.

When Christmas comes about again,

O, then I shall have money;

I’ll hoard it up, and box it all,

I’ll give it to my honey:

I would it were ten thousand pound

I’d give it all to Sally;

She is the darling of my heart,

And she lives in our alley.

My master and the neighbours all

Make game of me and Sally,

And, but for her, I’d better be

A slave and row a galley;

But when my seven long years are out,

O, then I’ll marry Sally;

O, then we’ll wed, and then we’ll bed —

But not in our alley!

Генри Кэри (1687–1743)

Живет в моем квартале Салли

Из всех девчонок нет скромней,

      Приветливей, чем Салли.

Она царит в душе моей,