Мубарик-хана, прежнего правителя Хандеша: Дауд-хан, Хамид-хан, Кайсар-хан, Бахрам-хан, Шер -хан, Газни -хан, Дария-хан. У первого было два сына — Фатх-хан и Мухаммад-хан, у второго один — Бахадур-хан, у третьего три — Латиф-хан, Дилавар-хан, Муртаза-хан. У последнего из них два — Хабиб -хан и Ибрагим-хан. У четвёртого три — Азим-хан, Муса-хан, Джалал-хан. У пятого два сына — Исмаил-хан и Ахмад-хан. У шестого один — Ахмад-хан. У седьмого — три сына: Мухаммад-хан, Махмуд-хан, Музаффар-хан. Восьмой, уже умерший, имел двух сыновей — Захир-хана и Садак Уллаха. Сикандар-хан и Ибрагим были сыновьями Захира. Потомство Мубарика составляли 28 человек. Потомки Мухаммад-хана, который являлся правителем до Раджа Али -хана, — это Хасан-хан с двумя сыновьями, Касим -ханом и Ибрахим-ханом. Там и шесть сыновей Раджа Али, а именно Бахадур-хан, который уже удостоился чести быть представленным, с пятью сыновьями — Кабир -ханом, Мухаммад -ханом, Сикандар -ханом, Музаффар-ханом, Мубарик-ханом. А также Ахмад-хан с тремя сыновьями — Музаффар -ханом, Али-ханом, Мухаммад-ханом. Махмуд-хан с двумя Вали -ханом, Ибрахим-ханом. Следует назвать Захир -хана, Масауд-хана и Мухаммад-хана. В этом же ряду — Дилавар-хан, сын дочери Мубарик-хана, со своим сыном Тадж-ханом, внуком Фарид-хана; ещё Вали-хан, Насир-хан, Сайид Исмаил — три зятя Раджа Али-хана, а также Мухаммад-хан — зять Чанд -хана, Алихан — зять Хасан-хана. Его Величество подарил им всем одежды почёта и великолепных коней и передал каждого заботам одного из своих доверенных слуг. Он издал приказ, что те должны совершить корниш — хотел проверить их и назначить на посты. Сокровища, драгоценности и другую собственность тщательно охраняли. С Божьей помощью предпринятую работу довели до благоприятного исхода. И далёкие и близкие возрадовались. Хотя в крепости имелось много батарей, всё же лучшими являлись те, что принадлежали Хан Азим Мирза Коке, Асаф-хану и Шейх Фариду Бахши Беги. Знатный и безродный хорошо потрудились и получили заслуженную награду. Казначеев (хавалаладаран) и счетоводов Бахадур -хана оставили в цитадели, и на все должности назначили опытных людей. Когда разум мой успокоился, я преклонил колени у священного порога, и меня щедро одарили царскими милостями.

781

Этот недалёкий горец увёл более 100 000 душ на вершину крепости. Из-за большой скученности воздух оказался зараженным, и началась эпидемия. 25 000 человек умерли3. Благодаря приумножающейся с каждым днём удаче сезон дождей запаздывал, и сложились благоприятные условия для сбора зерновых:, что, конечно, 782 пошло на пользу победоносным войскам. Батареи располагались в авангарде, но благодаря чудесам удачи ни одного знатного мужа не ранило во время обстрела из пушек, который вёлся и днём и ночью. Только Улугбек Бадахши и Сайид Абу Исхак Сефеви были убиты выстрелами из ружей. Все находились под Божественной защитой, что служило источником чудес для опытных людей. Удивительно также, что примерно в то время, когда одержали столь блистательную победу, великая крепостная стена рухнула. Разнёсся такой громкий звук, как будто выстрелила пушка. Его Величество, когда в первый раз прибыл в Бурханпур, совершил особые религиозные ритуалы, постоянно повторяя Великое Имя4. Он дал автору приказ присылать ему в конце каждого обряда сладости и следить за установлениями судьбы. Это соблюдалось с величайшей точностью. В конце первого ритуала (хатам) оказался захвачен Музаффар Хусейн Мирза. Таким же образом каждый раз Шахиншаху доставляли новости об успехе. И вот одержана славная победа при Ахмаднагаре, убит заклятый враг — вождь тариков, взят стратегически важный Малигарх, завоёвана мощная цитатель Асир5. Тот, кому известно о непреложной справедливости и глубокой набожности Властелина Мира, не удивится всем этим чудесам, и узнает ещё о многих.

Тем временем по Высочайшему повелению отбыли послы в Биджапур, Голконду и Бидар. Адил-хан, правитель Биджапура, тотчас прислал бесценный рубин и прошение. А следом и Кутб-ал-Мулк и Малик Барид обратились со смиренными словами. Они желали, чтобы преданным служителям Двора поручили успокоить смятение их чувств и разума. В течение беспорядков, начавшихся после смерти принца, битвы при Бире и осады Ахмаднагара люди Низам-ал-мулка просили их о помощи, но те не сошли с пути верности и не обратили внимания на эти речи. Их (деканцев) просьбы благосклонно приняли, и 12 -го числа Шарифа Сармади направили к Адил-хану, Масауд бек — к Кутб-ал-Мулку, а Мумина — к Малик Бариду. Великолепные советы, запечатлённые на бумаге умелой рукой писцов, опытные посланники передали жаждущим просителям.

Тогда же случилась и смерть Мирза Джанибека, правителя Татты. Это учёный муж, сведущий в персидской прозе, поэзии и музыке. С того момента как он прибыл ко Двору, преданность сияла с его чела и блистала в словах и делах. Манеры его признавались безукоризненными — преисполненными благоразумия и спокойствия. Однако с юных лет обнаружилось в нём пристрастие к вину. Поразительно, что это не способствовало изменению его поведения в сторону непристойности, и по-прежнему слова и поступки являли образец сдержанности и тактичности. В стенах его дома кубки осушались до дна, и поскольку не имелось рядом никого, кто мог дать ему благодатный совет, он себя не ограничивал.

783

Зачем ты поглощаешь то, из-за чего

Тростник кажется кипарисом, а кипарис — тростником? Если ты миролюбив, то говорят, что это вино, а не он. Если ты вспыльчив, то говорят, что это он, а не вино.

Этот напиток (вино) замарал чистые воды существования [сего достойного]. Инструмент радости привёл к потере жизни. Избыток вина подорвал его здоровье, и он обессилел и обезумел. 13 (бахмана 1009 г.х., 3 февраля 1601 г.) [Мирза Джанибек] покинул сей караван бытия. Близкие и незнакомцы скорбели о нём6. Понимающий владыка передал его земли сыну Мирза Гази и послал ему грамоту и бесценный халат почёта.

Печальным событием стал уход в мир иной Хакима Мисри7. Удивительно сведущий в делах внешнего и внутреннего миров, он, к тому же, настолько знал медицину, что если бы все врачебные рукописи исчезли, то мог бы восстановить их по памяти. И никогда не отказывал ни одному больному, но всегда пытался вылечить его. Он владел прекрасным языком суфиев; открытость и жизнерадостность украшали его чело. Друзья и незнакомцы многое обрели благодаря его доброте.

Прославить его может лишь равный ему.

В наши дни разве найдёшь другого такого, как он?

Несмотря на его восемьдесят лет, дух юности кипел в нём. Внезапно простыв, стал чахнуть. Лихорадка усиливалась, и 13-го числа, в полночь, он стал бредить. Когда же немного пришёл в себя, то послал за автором, который, подойдя к ложу больного, лишился чувств, увидев его. Будучи в сознании и призывая Аллаха, закрыл он