общественная – та, с доходов которой должны получать средства к существованию защитники государства; третья находится в частном владении земледельцев. По его мысли, и законы существуют только троякого вида, поскольку судебные дела возникают по поводу троякого рода преступлений (оскорбление, повреждение, убийство)»[56] (далее следуют подробное описание и дискуссия).

Больше всего Аристотеля потрясло, что Гипподам не обладал опытом государственного деятеля и администратора; он был просто мечтателем-пифагорейцем. Однако некоторые его мечты оказались практичнее, чем казалось Аристотелю. Так, Гипподам хотел, чтобы в его полисе жили и земледельцы, которые владеют своими земельными участками на правах частной собственности и возделывают землю частным образом, для себя. «Чем полезны для государства земледельцы?» – спрашивал Аристотель. Гипподам, судя по всему, верил, что «город-сад» – более здоровое место для всех граждан, чем город, состоящий из домов и лавок. Разве он не был прав? Он в самом деле был мечтателем, но добрым мечтателем, отдаленным предшественником П. Геддеса (1854–1932), который пытался гармонизировать физические требования градостроительства с нравственными и общественными аспектами.

Лаврионские рудники

На юго-востоке Аттики, недалеко от мыса Сунион, находится гора Лаврион или Лаврий, богатая полезными ископаемыми. Рудники на участке площадью около 80 км2 разрабатывали с незапамятных времен (примерно с начала железного века). Греки главным образом добывали там серебросодержащий галенит, руду, в которую входит 65 % свинца. Добывали и другие металлы: цинк и железо. В Лаврионе имелось даже золото, но его было слишком мало, чтобы извлекать его старыми способами. Благодаря Лаврионским рудникам Аттика стала единственным производителем свинца в Элладе. Однако главной целью афинян было получение серебра. Примерно в начале V в. до н. э. были открыты более богатые залежи руды. С VI в. до н. э. рудники перешли в собственность Афин. Эксплуатация оказалась настолько выгодной, что около 483 г. часть доходов стала распределяться между афинскими гражданами. Фемистокл, раньше других предчувствовавший угрозу со стороны Персии, понимал, как необходим полису сильный флот. Он убедил афинское правительство пустить доходы от рудников на эту насущную цель. Результатом такой политики стала победа при Сал амине (480). Позже лаврийское серебро помогло Периклу завершить величественную перестройку Афин. Когда мы восхищаемся Парфеноном, всегда нужно помнить, что его сделали возможным Лаврионские рудники и рабство. Неприятно сознавать, что одной гениальности оказалось недостаточно, и созданию шедевра способствовали эксплуатация месторождения и рабский труд, однако не упомянуть об этом было бы лицемерием.

В V в. до н. э. на рудниках наблюдался максимальный уровень производства. К середине следующего столетия открытыми оставались лишь старые выработки; новые разведочные работы не велись. Ксенофонт, написавший об этом, предлагает поистине социалистическую систему эксплуатации: из-за недостаточного притока частного капитала он предлагает государству сдавать рабов внаем по мере необходимости. Однако, судя по заявлениям просителей, в Афинах хватало денег для вложения в торговые и иные предприятия. Так что либо рудники уже не окупались, либо обнаружились более богатые залежи и имелся риск неудачи в новом предприятии. В III–II вв. делались попытки возобновить работы, но эти усилия сводились на нет беспорядками, а после восстания рабов в 103 г. они прекратились. При Страбоне (I – 2 до н. э.) афинянам уже приходилось обрабатывать камни и шлак, который ранее отбрасывался. Во времена Павсания (II – 2) рудники были совершенно заброшены. После 1860 г. благодаря изобретению новых методов добычи и новым целям стало выгодно перерабатывать шлаки с целью извлечения серебра и выплавки свинца, кадмия и марганца. Следы древних работ можно видеть на месте: узкие шахты, галереи, печи, цистерны, промывочные столы и прочее оборудование.

Конечно, добывающая промышленность и металлургия не были новыми для V в.; египтяне и другие народы начали заниматься тем же самым за несколько тысячелетий до греков. Не была чем-то новым и государственная монополия, а также эксплуатация рудников в военных и монументальных целях. Правители часто пользуются доставшимся им богатством в праведных и неправедных целях. Однако разработка Лаврионских рудников в V в. до н. э. – самый ранний пример такого рода деятельности, который подтверждается археологическими, политическими и экономическими подробностями. Очень важно помнить, что слава Афин в V в. опиралась не только на греческий гений, но и на эксплуатацию серебряных рудников. Душа человека неотделима от тела, красота – от тяжелого труда и страданий, как и прочие духовные творения – от крепостной зависимости и невыразимых мучений.

На территории Греции имелись и другие рудники, помимо Аттики. Геродот пишет о рудниках возле горы Пангей (в Македонии), во Фракии и на островах Сифнос и Тасос.

Что касается горных работ в Палестине и Западной Азии, в Книге Иова мы находим их дальние отголоски: «Так! у серебра есть неточная жила, и у золота место, где его плавят. Железо получается из земли; из камня выплавляется медь. Человек полагает предел тьме, и тщательно разыскивает камень во мраке и тени смертной»[57].

Последние слова подразумевают определенный объем горных работ – и даже металлургии. Такой опыт наверняка имелся в то время во многих странах по всему миру, но шахтеры и металлурги были людьми неграмотными; у них не было ни желания, ни сил описывать свои труды. Больше, чем любое другое ремесло, добыча руды всегда сочеталась с огромным невежеством и суевериями.

XII. Географы и историки V в

География

Слово «географы» в названии главы – не ошибка, однако дезориентирует и поэтому нуждается в разъяснении. Речь пойдет главным образом о четырех главах морских экспедиций (а также, конечно, о двух историках, Геродоте и Ктесии, труды которых полны географических сведений). Они были не географами в строгом смысле слова, а исследователями и искателями приключений. Можно назвать их и авантюристами. Они отправлялись в экспедиции с политическими и экономическими целями, но главным их результатом с нашей точки зрения стал рост знаний о поверхности Земли. Сведения об их четырех экспедициях правдоподобны, но не точны.

Два из этих четырех мореплавателей, Скилак и Сатасп, ходили в море под персидским флагом; двое других, Ганнон и Гимилькон, были карфагенянами, то есть фактическими, если не юридическими, союзниками Персии против Греции. На всем Средиземноморье издревле существовала острая конкуренция между греческими поселениями, с одной стороны, и финикийскими и карфагенскими поселениями – с другой. Исследования, описанные ниже, представляют в V в. до н. э. научный фасад вечного конфликта между Востоком и Западом.

Скилак Кариандский

Послушаем Геродота: «Бо́льшая часть Азии стала известна при Дарии. Царь хотел узнать, где Инд впадает в море (это ведь единственная река, кроме Нила, где также водятся крокодилы). Дарий послал для этого на кораблях нескольких людей, правдивости которых он доверял. Среди них