Темка, с трудом сглотнув пересохшим от волнения ртом. — В угол бы точно больше никогда в жизни не поставили… А Светка… Только со мной бы и играла. Зачем ей тогда все эти Петьки с Денисками, если я дедушку Брежнева хоронил!» Ему вдруг стало немного стыдно за такое потребительское отношение к печальному событию. Он даже на секунду оторвался от экрана, украдкой глянув на Петьку и пытаясь понять, думает ли он о том же самом. Но белобрысый сын грузина больше всего на свете боялся мертвецов. А потому опустил глаза, уткнувшись взглядом в сандалии, чтобы ненароком не увидеться с самым главным покойником страны. «Боится! — понял Тема. — А вот я бы ни за что не сдрейфил! Прям подошел бы к гробу, совсем близко, — воображал он, гордясь своим бесстрашием. — И сказал бы… Прощай, дорогой дедушка Леонид Ильич Брежнев. Жаль, что ты умер. И салют бы отдал. Пионерский!»

Прямо в тот момент, когда Артемий отдавал салют ушедшему вождю, вся страна взревела могучим гудком. Заводы, тепловозы, корабли, машины разом протяжно взвыли, оплакивая утрату, кто искренне, а кто по приказу. А после грянули пушки… Пронзительная возвышенность момента захватила пятилетнего мальчишку настолько, что даже закололо в груди. На какое-то мгновение Темке захотелось умереть за любимую Советскую Родину, бросившись в отчаянную атаку с зеленым пластмассовым автоматом наперевес. Сердце маленького героя бешено колотилось, а по телу прокатилась волна озноба. Возможно, он просто перенервничал. Или впервые ощутил нечто такое, что роднило его с огромным великим народом. Нечто такое, о чем подолгу спорили на кухне взрослые, собравшиеся по какому-то поводу и окутанные табачным дымом. Обычно в такие вечера родители отсылали его в детскую. А он то и дело возвращался к ним под разными предлогами — то за конфетой, то за стаканом сока. Жадно вслушиваясь в их разговоры, Тема со временем понял. Они говорили о «Смысле Жизни»…

На следующий день вся старшая группа детского сада № 5 была охвачена темой похорон. Все разговоры, с чего бы они ни начинались, тут же обрастали гробами, могилами, кладбищами и мертвыми, которые «вдоль дороги с косами стоят». Первая же игра в «дочки-матери» быстро закончилась кончиной одного из домочадцев. Покойник, в исполнении Алишера, лежал без движения на лавке в деревянном домике у песочницы, очень стараясь не двигаться и даже не дышать. Девчонки, замирая от страха, заходили посмотреть на усопшего. А когда Алишер, терпеливо справлявшийся с ролью, вдруг неожиданно чихнул, с громким визгом выскочили из домика. А Анька Рыжова даже расплакалась. В дело вмешалась Любовь Алексеевна. Все были изрядно отруганы, а Алишер отправился в угол на целых полчаса.

Но запретный плод стал лишь слаще. Вскоре Хачик Вартанян гордо рассказывал шепотом, как родители взяли его на церковное кладбище недалеко от Еревана, где он видел всамделишный гроб. А в нем — страшную бабушку.

— Страшную-престрашную? — переспросила Света Аникина, нервно сжимая подол платья.

— Ага. Как ведьма, — подтвердил Хачик, оглядываясь на стоящую у веранды воспитательницу.

— Ведьмы, между прочим, разные бывают, — с видом знатока сказал Тема, переключив на себя внимание детишек, столпившихся вокруг Вартаняна. — Они могут вообще-то превратиться в кого-нибудь. Рядом с тобой ведьма стоит, а ты и не поймешь, — вполголоса продолжал он, значительно глядя на собравшихся. Все дружно развернулись в его сторону, оставив Хачика не у дел. Но главное — Света Аникина стояла ближе всех, с интересом глядя на Артемия своими огромными синими глазами.

— Да это так в сказках написано. Выдумки! — выпалил Хачик, почуяв прямую угрозу своему авторитету. — Папа говорит, это все враки.

— Сказка ложь, да в ней намек, — нашелся Тема. И, поманив к себе пальцем остальных, добавил зловещим шепотом:

— Взрослые от детей это скрывают. Чтоб не боялись. Я точно знаю!

— Знаешь? Да откуда? — насмешливо протянул Петька.

— Знаю, — взволнованно просипел Артемий. И, набрав воздуха, решительно выдохнул:

— Я ее видел.

— Врешь! — не унимался Петька. — Ответишь на пендаль?

— Отвечу, — уверенно двинулся на него Тема, сжав кулаки.

— Так, мальчики, не ссорьтесь, — решительно встала между ними Светка, копируя интонацию воспитательницы.

— А чем докажешь? — спросил Вартанян, всем своим видом обвиняя Тему во лжи.

— А я тебе ее покажу, если ты такой храбрый! — ответил Темка, украдкой глядя на Аникину.

— Ведьму покажешь? Ух ты! — восторженно прошептала рыжеволосая красавица. — Настоящую?

— Нет, игрушечную. Конечно, настоящую! Хочешь — и тебе покажу?

— Ой, я боюсь! — замотала бантами Светка. — Пусть сначала мальчишки посмотрят…

— Посмотрят, если смелости хватит. Сегодня и посмотрят. После тихого часа. Честное слово!

— Ну-ну, ладно. Если наврал — пендаль! — кивнул башкой Хачик.

— А если не наврал — тогда чего? — продолжил пикировку Тема.

— Тогда… тогда… машинка гончая — твоя! Слово пацана, — ударил себя кулаком в грудь горячий кавказец.

— Замазали! — подвел итог Тема. — Только чур, не болтать, всем понятно?! — обвел он строгим взглядом воспитанников старшей группы.

— Молчок, рот на замок, ключ в реке, река вдалеке, — скороговоркой пролепетала Светка, поручившись за остальных. Все согласно закивали.

— Шухер-шухер, — приглушенно пробормотал Петька, — Любочка идет!

Словно по команде, стайка ребятни увлеченно заговорила о всякой чепухе, намертво храня от взрослых очередную тайну.

Во время тихого часа посвященные так и не смогли уснуть, послушно лежа с закрытыми глазами. «А вдруг сегодня не появится? Это ж какой будет позор! — с ужасом думал Тема, то и дело ворочаясь с боку на бок. — Петьке с Хачиком только этого и надо. Да фиг с ними, как я Светке в глаза смотреть буду?! — тяжело вздыхал Артемка. — Да нет, появится. Обязательно появится, — успокаивал он себя. — Я ж давно за ней наблюдаю. И как я раньше не понял, что она ведьма… А вдруг нет? Не, точно ведьма. Это ж сразу видно! Как она смотрит, прям жуть. И ничего не боится, другие так себя не ведут. Точно, как в сказке про мельника, — вспоминал он жутковатый чешский мультик про колдуна с мельницы. — А если даже и не ведьма… Ну и что… Остальным этого знать совсем необязательно», — твердо решил он, сам до конца себе не веря. Но верить хотелось так сильно, как не хотелось до этого ничего в его короткой пятилетней жизни. Сегодня вечерняя прогулка должна была стать часом его триумфа, долгожданного и заслуженного.

Кое-как запихнув в себя полдник, Артемий, пунцовый от волнения, вышел вместе с остальными на двор. Воровато оглядываясь на воспитательницу, дети стали стягиваться к нему, окружив плотным кольцом.

— Чего вы так столпились? — зашипел на них Тема. — Вон Любочка уже смотрит. Разойдитесь пока. Поиграйте во что-нибудь…

— Соврал — так и скажи, — довольно ответил на