Легенды… не очень-то согласуются с ними… не до конца. Размеры, огни… Волкрины часто связывались со светом, но свидетельства об этом были неоднозначны и могли описывать что угодно, начиная от лазерного двигателя до простой наружной иллюминации. Я не мог знать, что их источником было именно это. Но до чего же они таинственны! Корабль по-прежнему слишком далеко, чтобы я мог видеть детали. Он так велик… Сомневаюсь, что нам удастся уйти с его дороги. Мне кажется, что он повернул в нашу сторону, но я могу ошибаться. О, мои приборы! Будь они здесь, со мной! Возможно, темное пятно в центре и есть сам корабль, жилая капсула. Волкрины должны быть внутри него. Хотел бы я, чтобы со мной была моя группа. И Тэйл, бедняга Тэйл… У него был первый класс, мы могли бы установить контакт, могли бы с ними поговорить. Сколькому они могли бы нас научить! Сколько они видели! Как подумаю, насколько стар этот корабль, как долго они летят… Меня переполняет суеверный страх. Понимание между нами было бы таким даром, таким невероятным даром, но они такие чуждые!..

– Д’Бранин, – низким голосом сказала Агата Марий-Блек, – ты ничего не чувствуешь?

Кэроли Д’Бранин взглянул на нее так, словно видел впервые в жизни.

– Ты их чувствуешь? У тебя только третий класс, но ты можешь их теперь чувствовать, правда?

– Уже давно, – ответила псипсих.

– А передавать ты можешь? Поговори с ними, Агата. Где они находятся? Там, в центре, в темном пространстве?

– Да, – ответила она и рассмеялась. Смех ее был пронзительным и истерическим, и Д’Бранин вспомнил, что она больна. – Да, там, в центре, Кэроли. По крайней мере оттуда приходят волны. Вот только ты совершенно не прав относительно них. Это вообще не ОНИ. Твои легенды были нагромождением лжи! Я бы не удивилась, окажись мы первыми существами, которые увидели волкринов и подошли к ним так близко. Остальные – эти твои чужаки – чувствовали их смутно и издалека, видели в своих снах и видениях кусочек природы волкринов и додумывали остальное, как им нравилось. Корабли и войны, раса вечных скитальцев, все это… все…

– Да? Что ты имеешь в виду, Агата? Ты говоришь совершенно бессмысленно. Я ничего не понимаю.

– Действительно не понимаешь? – Голос ее вдруг стал мягким. – Ты не чувствуешь этого так, как я. Так отчетливо. Как должен чувствовать человек, накачанный эспероном.

– Что ты чувствуешь? Что?

– Это не ОНИ, Кэроли. Это ОНО. Живое и совершенно безмозглое, уверяю тебя.

– Безмозглое? – спросил Д’Бранин. – Нет, ты ошибаешься, не понимаешь того, что чувствуешь. Я могу согласиться, что это одна особь, огромный, великолепный звездный странник, но как он может быть безмозглым? Ты чувствовала его – его разум, его телепатические эманации. Ты, и каждый из чувственников крэев, и все прочие. Может, его мысли для тебя слишком чуждые, чтобы ты могла их правильно прочесть?

– Возможно. Но то, что я читаю, вовсе не такое чужое. Оно просто животное. Его мысли медленны и темны, это скорее не мысли, а импульсы. Холодные и далекие завихрения. Его мозг действительно огромен, можешь в этом не сомневаться, но не служит для формулирования рациональных мыслей.

– Как же так?

– Это двигательная система, Кэроли. Ты ничего не чувствуешь? Не чувствуешь этих волн? А мне кажется, что они вот-вот взорвут мой череп. Ты еще не понял, что толкает этих проклятых волкринов через галактические просторы? И почему они избегают гравитационных полей? Ты еще не знаешь, как они движутся?

– Нет, – ответил Д’Бранин, но, пока он выговаривал это слово, лицо его озарилось светом понимания. Он повернулся и вновь взглянул на волкрина, на приближающегося гиганта, полного движущихся огней, тронутых волнами вуалей, летящего все вперед и вперед сквозь световые годы, световые века и тысячелетия.

Когда он снова взглянул на Агату, губы его произнесли всего одно слово:

– Телекинез.

Она кивнула.

* * *

Меланта Йхирл напрягла все силы, чтобы поднять шприц и воткнуть его в вену. Она нажала на поршень, послышалось громкое шипение, и содержимое ампулы влилось в ее организм. Меланта легла, чтобы отдохнуть и обдумать ситуацию. Эсперон, эсперон – почему он так важен? Он убил Лесамера, сделав из него жертву собственных, дремавших до поры способностей, усилил его мощь и его слабость. Пси – все упорно возвращалось к пси.

Внутренняя дверь шлюза внезапно открылась, и сквозь нее прошло безголовое тело.

Оно двигалось резкими неестественными толчками, ни на секунду не отрывая ног от пола, изгибалось и обмякало, почти раздавленное собственной тяжестью. Каждое движение ступней было быстрым и неуклюжим – какая-то сила буквально дергала вперед сначала одну ногу, потом другую. Тело приближалось медленно, руки мертвеца безжизненно висели. Меланта призвала на помощь все резервы своего организма и поползла вперед, не спуская глаз с кошмарного преследователя.

Мысли кружились в ее голове, ища недостающий элемент картины, решение шахматной задачи и ничего не находя.

Труп двигался быстрее, чем она. Он явно догонял ее.

Меланта попыталась встать. С бьющимся сердцем, постанывая, она встала на четвереньки. Потом приподнялась на одно колено. Попыталась поднять огромный груз, лежащий на ее плечах, словно была тяжелоатлетом, выжимающим штангу. Снова и снова повторяла она себе, что является улучшенной моделью и достаточно сильна для такой задачи.

Однако едва только она оперлась на одну ногу, мышцы не выдержали, и Меланта неуклюже повалилась. Удар о пол был как падение с высокого здания. Она услышала громкий треск и почувствовала взрыв боли в руке – той неповрежденной, которой хотела смягчить падение. Боль была страшной, парализующей. Она заморгала, борясь со слезами и почти давясь рвущимся из горла криком.

Тело Лесамера было уже на середине коридора. Меланта заметила, что обе ноги у него сломаны – но ему было все равно: его поддерживала сила гораздо большая, чем содержалась в сухожилиях, костях и мускулах.

– Меланта… я слышал… уже все… Меланта?

– Тихо, – рявкнула она на Ройда. Нельзя было терять дыхание на разговор.

Она использовала все виды самоконтроля, которым когда-либо училась, чтобы преодолеть боль. Бессильно дергала ногами, ботинки царапали пол, ища опоры, потом начала подтягиваться, пользуясь рукой, которая не была сломана, и не обращая внимания на жжение в предплечье.

Тело мертвеца неуклонно приближалось к ней.

Меланта переползла через порог кают-компании, пробравшись под разбитым скуттером. Она надеялась, что хоть на какое-то время задержит жуткую погоню. Нечто, называвшееся когда-то Тэйлом Лесамером, было от нее всего в метре.

В темноте кают-компании, где все это началось, силы окончательно покинули ее.

Дрожа, она прижалась к влажному ковру, зная, что не сумеет передвинуться даже на сантиметр.

По другую сторону двери тело замерло неподвижно. Скуттер задрожал, а потом со скрежетом начал короткими резкими рывками отползать назад, освобождая проход.