litbaza книги онлайнИсторическая прозаСелфи с музой. Рассказы о писательстве - Юрий Поляков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 109 110 111 112 113 114 115 116 117 ... 122
Перейти на страницу:

Дальнейшая судьба этой антрепризы печальна и показывает, насколько хрупка судьба любой постановки. Это тебе не кино: снял, нашлёпал копий и крути до одури. Исполнитель главной роли – бизнесмена Владимирцева – страдал запоями, недугом более типичным для писателей, но встречающимся и среди актёров. Когда в третий раз он сорвал гастроли и обрёк продюсера на серьёзные убытки, проект прогорел и закрылся. Но пьеса вскоре был поставлена в МХАТе имени Горького тем же Сергеем Кутасовым. В спектакле блистал народный артист Михаил Кабанов, игравший предводителя районного дворянства Лукошкина. Он, лукавец, загримировался под Никиту Михалкова, надел широкополую шляпу и говорил неповторимым амвонным тенорком Никиты Сергеевича. Едва Кабанов-Михалков в белом костюме появлялся на сцене и произносил несколько слов, зал заходился от хохота.

Комедия «Халам-бунду» по сей день широко идёт в России и СНГ. Последние постановки, которые я видел в русском бакинском театре и Иркутском драмтеатре имени Охлопкова – были чудо как хороши! Посещая премьеры, я невольно исполнил наказ Гоголя – «проездился по России», лицезрел много постановок, хороших и разных. Но одна запомнилась особенно. Художественная руководительница, встретив меня у поезда, таинственно шепнула: «Юрий Михайлович, мы приготовили вам сюрприз!» Весь спектакль я томился в ожидании. «Сейчас, сейчас!» – интимно шептала мне худрукиня в темноте директорской ложи. Наконец сыграли предпоследнюю сцену. Многообещающе опустился занавес. «Что же они там такое придумали на финал? – гадал я. – Наверное, что-то фантастическое, если так долго меняют декорации. Может, саванну сооружают?» Занавес открылся, и актёры вышли на поклон. Последняя сцена, где молодые герои сливаются в пылком «халам-бунду», была просто выброшена. Сюрприз! «Ведь, правда же, так лучше?» – спросила худрукиня голосом женщины, сделавшей новую причёску. Я только вздохнул в ответ, ибо к тому времени понял: спорить с режиссёром, как спорить с инспектором ГАИ. Бессмысленно. Прав тот, у кого полосатый жезл, а в театральном деле жезл всегда у постановщика. Но об этом мы ещё поговорим…

На премьере «Халам-бунду» я познакомился с Александром Ширвиндтом. Он предложил мне написать что-нибудь для Театра сатиры, и через год я принёс ему «Хомо Эректус, или Свинг по-русски». Пьеса его озадачила, но понравилась. Стали искать режиссёра, кандидатуры появлялись и отпадали. Наконец, сговорились с Вячеславом Долгачёвым, худруком окраинного московского театра. Сделали распределение. Но случилось невероятное: актёр, который должен был играть диссидента, ставшего депутатом-жуликом, отказался от роли по идейным мотивам, мол, эта комедия – клевета на светлые идеалы демократии. Вообще такие слова в устах актёра звучат примерно как рассуждения боксёра о бесценности каждой клетки головного мозга. К идейно возбудившемуся артисту примкнули другие исполнители. Стало ясно: детей просцениума кто-то накрутил. Между тем Долгачёв меня успокоил, шепнув: если здесь пьесу мне вернут, то он с радостью возьмёт её в свой окраинный театр, где и поставит. Меж тем скандал разрастался. Актёры обратились к Ширвиндту с петицией: пьеса Полякова вообще не в демократических традициях театра. Долой! В общем, бунт на корабле.

Но Ширвиндт железной рукой подавил мятеж, сделал новое распределение, и состав получился звёздный: Валентина Шарыкина, Алёна Яковлева, Юрий Васильев, Олег Вавилов, Светлана Рябова. Но тут, озаботившись своей либеральной репутацией, отказался от постановки окраинный режиссёр. Поговаривали, Минкультуры (им тогда руководил Михаил Швыдкой – мой давний соратник по бюро Краснопресненского райкома ВЛКСМ) обещал Долгачёву взамен финансовое вливание. Я к тому времени пришёл в «ЛГ» и за позицию главного редактора расплачивался как драматург. Итак, пьеса зависла на два года, первоначальный азарт стал угасать, а в театре, как в любви, отложенное желание ни к чему хорошему не ведёт. Руководство при встрече улыбалось мне всё шире, но в глаза смотрело всё реже: верный признак агонии проекта. Появились и отпали несколько постановщиков.

Напоследок на всякий случай позвали Андрея Житинкина. Он взялся за дело решительно и быстро сбил пьесу в мощный спектакль. В отличие от Говорухина, заставлявшего меня сидеть на репетициях, Житинкин лишь позволил автору прочитать пьесу актёрам: слушали, должен признаться, без восторга. После читки ко мне подошла интеллигентная девушка, похожая на тихую мученицу сольфеджио, и прошелестела: «Мне поручена роль Кси. Проститутки (она покраснела)… Но в этом образе мне многое непонятно…» «Ещё бы!» – подумал я в тоске, а потом навёл справки: ко мне подходила Елена Подкаминская. В труппе она недавно, ученица Ширвиндта, и он возлагает на неё большие надежды. Катастрофа! В следующий раз я увидел актёров только на показе «для пап и мам». Особенно мне понравилась Кси, буквально воспламенявшая зал своим простодушным бесстыдством. Я склонился к Андрею и шепнул благодарно: «Молодец, что заменил Подкаминскую! Новая – что надо! Как её фамилия?» «Подкаминская…» – был ответ.

На заседании художественного совета, принимавшего спектакль, Ольга Аросева сказала:

– «Хомо Эректус» – сатира, которую мы ждали в театре почти двадцать лет. Мечтали о такой сатире. Мы так долго ждали, что сразу и не поняли, что это она! Чуть не упустили такой материал… Остаётся поблагодарить автора за пьесу и долготерпение!

Кстати, ничего странного тут нет. Сатиру часто принимают за клевету, а клевету, наоборот, за сатиру. Мой совсем не развлекательный «Эректус» собирает зрителей не меньше, даже больше, чем коммерческий «Слишком женатый таксист» Куни, идущий на той же сцене. Это только подтверждает общеизвестный факт: современникам нужна современность! 13 ноября 2019 года мы закрывали «Смотрины» 384-м спектаклем, и в огромном зале на 1200 мест не было ни одного свободного кресла. Покажите мне хоть одну «новодрамовскую» пьесу с такой судьбой! Не покажете.

Кстати, много лет спустя я случайно перемолвился с одним из участников бунта на корабле, назовём его «Ф». «Что же вас так тогда смутило? – спросил я. – «Совесть русской интеллигенции» пришла на свинг со студенткой, которая приторговывает собой. Разве в жизни такого не бывает? Я же видел вас в постмодернистской чернухе. Вы там такое вытворяете, что можно смело писать в афише: детям до 30 лет не рекомендуется!» – «Э-э! – махнул рукой «Ф». – Там-то всё понарошку, а у вас по-настоящему!» Он невольно сформулировал коренное отличие постмодерна от реализма.

На премьерном фуршете Александр Ширвиндт в неповторимой своей манере сказал:

– Юра Поляков принёс нам пьесу, будучи отцом. А смотрел премьеру, будучи уже дедом!

– Дважды дедом, – добавил я.

– Напиши нам ещё что-нибудь!

– А увижу, когда я буду прадедом?

Для Театра сатиры я вскоре написал пьесу «Женщины без границ», которую поставил сам Ширвиндт. Впрочем, начинал работу другой режиссёр, но не справился, ибо зелёный змий в театральном деле не помощник. Играли в спектакле замечательные актёры: Светлана Рябова, Зиновий Высоковский… Идёт она и в других театрах, но с трудом. Видно, опять виноват мой реализм. В этой пьесе, рассказывая о запутанной личной жизни нашей современницы, я довольно деликатно затронул лесбийскую тему, изъезженную постмодернизмом вдоль, поперёк и наискосок. Но, видимо, слово, идущее от жизни, а не от литературной игры, воздействует на людей значительно сильнее. И то, что у Виктюка – всего лишь изыск, у меня – культурный шок. Худрук одного театра, расположенного в казачьей области, сказал мне: «Эх, как же мне нравятся ваши «Женщины без границ»! А поставить не могу. Народ у нас строгий, правильный. Могут и нагайками выпороть!»

1 ... 109 110 111 112 113 114 115 116 117 ... 122
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?