Ирт бежал на полшага впереди. Он тоже бормотал что-то, кажется, вторил этой странной молитве:

— Сказано: путь его будет пройден, и смерть побеждена… Сказано: дело его — дело многих, жизнь его — жизнь каждого…

Глеб вдруг понял, что все эти слова — о нем, о Богоборце. Это ему пели песнь, это ему молились.

Это за него сражались.

За него гибли…

Он обогнал Ирта. Он уже наметил свою первую жертву: человек в маске Смерти бестолково размахивал черным мечом над головами товарищей, пытаясь пробиться в первые ряды сражающихся.

Глеб представлял, как его копье пронзит открытую шею Двуживущего.

И Глеб знал, что одним этим убийством дело не ограничится.

Он почувствовал силу. Сила рвала его изнутри, она искала выход.

Глеб рванулся вперед, словно стайер перед финишем — и будто окунулся в густой холодный кисель.

Все замерло.

Время остановилось.

10

Капля крови висела в воздухе. Танк раздавил ее пальцами и посмотрел на Белиала.

— Ты замедлил время?

— Скажем так — я остановил ход некоторых событий.

Неподвижные люди рубили друг друга мечами. Их открытые рты были запечатаны криком. Застыли в воздухе стрелы, остановились клинки — даже смерть была вынуждена подчиниться могучему магу.

Богу?..

— Теперь нас никто не слышит, не отвлекает, так что давай спокойно поговорим, — Белиал с интересом разглядывал Танка. — Я попытаюсь кое-что угадать, а ты скажи, где я ошибаюсь… Занятный у тебя вид, не могу не отметить. Шляпа, черные очки, длинный кожаный плащ, ботинки на высокой шнуровке… То ли ковбой, то ли супергерой из комикса. Такие вещи в Мире не раздобыть. Хотел произвести впечатление? Считай, тебе это удалось. Вот только зачем?

— Как ты узнал, что мы здесь? — Танк не собирался отвечать на вопросы Белиала. Ему самому надо было многое узнать.

— Очень просто. У меня в Корпорации есть свои люди. У тебя тоже. Могло так совпасть, что твои знакомые знакомы и со мной. Ты ведь не сам создал этот Хол, этот вход в Слой, не так ли? Тогда чего удивляться, что о нем стало известно и мне?

— Ли Суань?

Белиал дернул плечом:

— Это лишь имя. У каждого из нас может быть множество имен. А когда имен много, они перестают что-то значить. Потому-то я и не спрашиваю, как тебя зовут. Мне гораздо важней узнать, кто ты есть. И, должен тебе сказать, я уже многое знаю. Достаточно много, чтобы желать тебя убить.

— Это ты подослал киллера?

— Киллера подослал некий Хан Тагерт. Но это лишь имя. Киллера зовут Конторщик — но это лишь прозвище.

— Его взяли.

— Знаю. Корпорация пасет тебя. Я думаю, они с самого начала планировали это, они ждали этого покушения и рассчитывали, что оно выведет их на след, даже если твое расследование ничего не даст. Но Конторщику ничего не известно. Он пешка. Пешка с другой шахматной доски. Он пустое место. Ты тоже пешка — но ты пешка из моей игры, и ты рвешься в ферзи. И — не буду скрывать — ты уже близок к последней линии. Опасно близок. Потому я и разговариваю сейчас с тобой. Не как с пешкой разговариваю, заметь!..

— Хочешь сказать, меня использовали? Подставили под удар, чтобы выйти на тебя? Но если они ждали этого покушения… Значит, корпорация знает, кто ты такой?

— Знает? — Белиал фыркнул. — Конечно, нет! Они, дураки, думают, что охотятся на пиратов. Они только их и привыкли винить во всех своих бедах! Они гоняют шакалов и не замечают таящегося в кустах льва.

— Ты — лев?

— В некотором роде.

— И чего же ты добиваешься?

— Сейчас я добиваюсь того, чтобы ты отпустил мой хвост. Думаешь, зачем я тут распинаюсь, отвечаю на все твои вопросы? Я хочу произвести на тебя хорошее впечатление. Я хочу убедить тебя завершить расследование. Может быть даже я надеюсь переманить тебя на свою сторону, не посвящая, впрочем, в курс дела. Я вижу, ты человек талантливый, и удивляюсь, как же это мы раньше не познакомились. Я догадываюсь — у нас и мозги работают одинаково… Ты ведь уже понял, что мы с Богоборцем связаны, да? Черт! Если бы не та наша встреча на острове, все шло бы как обычно!.. — Белиал кулаком постучал себя по лбу. — Что бы я стал делать на твоем месте? Конечно же, изучил бы Богоборца. Распотрошил бы его по функциям, разобрал бы по битам программный код, отследил бы маршруты поступающей к нему информации. Это очень непросто! А с растворенным в среде Мира Одноживущим непросто стократно. Потому я бы заготовил потайное, защищенное место, своего рода лабораторию, препроводил бы туда Богоборца, чтоб он сидел на одном месте, а не бегал по Миру, затрудняя работу, и начал бы взлом… Марионетка привела бы меня к кукловоду!..

— Все верно, — холодно сказал Танк. — Именно так я и собираюсь поступить.

— Откажись от этой идеи!

— Открой мне все.

— Нет!

— Значит, и мой ответ — нет.

— Ты идиот! Ты не понимаешь, что за всем этим стоит! Ты не догадываешься, что рушишь, и что приводишь в действие!

— Очевидно, скоро узнаю.

— Не успеешь!

— Поглядим.

— Зачем? Зачем тебе это надо? Объясни мне!

Танк пожал плечами:

— Я люблю вскрывать чужие секреты. Кроме того, я не люблю убийц, и не люблю, когда мне угрожают. Я не верю, что ты способен на что-то большее, чем угрозы. Думаю, все свои деньги ты потратил на киллера. Конторщик — не пешка. Он — твоя козырная карта, твой последний шанс. Ты выбросил его, и теперь у тебя на руках ничего нет. Разве стал бы ты со мной разговаривать, будь у тебя реальная возможность меня прикончить? Нет! Ты проигрываешь. А я уже ферзь. Я дошел до последней линии. Ты попытался смахнуть меня с доски, но — не вышло! Тебе шах, Белиал!

— Ты не понимаешь…

— Я все понимаю! Нам не о чем больше говорить.

— Да? — Лицо Белиала перекосилось. — Значит вот как… Надеюсь, ты написал завещание?

— Ты зря мне угрожаешь. Знаешь, почему меня прозвали Танком? Потому что иногда я становлюсь дико упрям и пру напролом.

— Я отыщу для тебя подходящую гранату, Танк.

— А я уже приготовил для тебя подходящую пулю, Белиал.

Разряд молнии ударил с неба. Словно кегли, разлетелись в стороны люди-статуи, окружившие Танка и Белиала. Рухнули сверху валуны, охваченные пламенем, расплескали превратившуюся в пепел землю. В образовавшейся воронке вскипел ядовитый, желто-бурый туман.

— Сначала я раздавлю тебя здесь! — прокричал Белиал. — Потом я доберусь до тебя там!

Танк поднялся с колен, окинул взглядом дымящуюся яму, снял шляпу, семипалой ладонью стряхнул с нее грязь. Сказал спокойно: