Подойдя к Дэриэлу, они начали рассматривать её. Теперь уже прочитали надпись на тыльной стороне коробки. «Друзьям». Почерк Клима. И несколько дырок, ручной роботы по середине.

Эту коробку, Клим оставил у себя на кровати, перед своим «уходом». А на столе, лист с посланием родителям. О нём речи идти здесь не будет, он не несёт в себе никакой важной информации. Просто прощание и пояснение, чтобы никого в его смерти не винили. А коробку родители даже не стали осматривать, тупо оставили на входе.

Коробка распахнулась и первое, что они увидели, это спящий совёнок на куче шнурков. Большой куче. Все сразу поняли откуда они. Они удивились и Дэриэл тут же подобрал Веру. Дима ухмыльнулся и начал рыскать руками через них вглубь и достал лист бумаги. Параллельно с этим, Дэриэл увидел на дне, несколько компьютерных флешек и его это заинтересовало. Что не дало ему возможности увидеть, что именно Дима вытащил. Дэриэл продолжал смотреть что внутри, пока Дима, тихо развернул листок и начал удивлённо читать.

У Клима был изумительный почерк. Так, что читалось легко. Главный смысл записки, был в том, что он хотел написать «Спасибо» своим друзьям, за то, что они у него были. Честное «спасибо», где он мог бы написать, например, что это Дима научил его правильно резать вены, чтобы не мучатся. Это было ещё на первом курсе, когда об этом целенаправленно поинтересовалась девушка из параллели. Дима ответил, чем очень сильно удивил Клима. Но настолько детально, не решился объясняться, чтобы тот не подумал о своей вине.

Дима многому научил его. Например, врать. Или даже точнее, не договаривать родителям. Так как врать, Клим не хотел. Рассказал о матерных словах, которые тот почти не использовал. Но всегда это капризное слово «почти». Показал алкоголь и так далее. Но всё же, не взирая на всё, выше перечисленное, Дима очеловечивал его. Клим боялся, что позвонив в этот момент к Диме, тот отговорит его. И ему придётся жить дальше со своими родителями. После всего этого. А убежать от них, у него не хватит духу.

К своему возрасту, не имея такого друга, Клим вполне мог бы походить на своего отца и мать. Быть их полной копией. И я не говорю, что это плохо.

Тем временем, Дима уже прочитал записку. Аккуратно положил её в коробку, раскрыл глаза на максимум и слегка рот. Дэриэл заметил лицо Димы и понял, что причина именно в бумаге и что спрашивать нет смысла. Взял лист, положил флешки и стал читать: «Я бы никогда не подумал, что буду сидеть и писать нечто подобное. Но я ошибся. Я о многом ошибался.

Извините за немногословность, но мне кажется, у меня нет много времени.

В первую очередь, я прошу не злиться на меня, за то, что сделаю сделал. Извини Дима, извини Дэриэл. Я не мог поступить иначе.

Я покончил жизнь самоубийством.

Я разочаровался в своей жизни. И как бы я вас не уважал, вы бы не смогли улучшить её. К моему сожалению, на мою судьбу выпала странная участь. Кто-то бы мечтал о такой жизни, а кто-то я…

Я понял, что я не могу понять своих близких. Вообще. Я хотел оставаться человеком и жить среди людей. Но у меня не выходит.

И сейчас, глядя на ту расстановку жизни, я понимаю, что не хотел быть как мои родители. Мыслить, как они, поступать, отдыхать, любить. В общем, жить как они.

Если вы зададитесь вопросом: «Почему именно сейчас, а не раньше?». Просто именно сейчас, я увидел пропасть разницы, между моей семьей и множеств других. Которою я анализировал всю сознательную жизнь.

А чтобы у вас не осталось сомнений на счёт того, что это точно я написал. Дима, это не найоб. Я, думаю ты понял.

И в конце хотел бы вам обоим сказать спасибо. За всё, за поддержку, за общение, за спокойствие и агрессию, за шутки и грустное настроение и в конце концов за человечность.

П.С. Боюсь, что родители выбросят совёнка. Я люблю этого пернатого. Поэтому прошу, Дима, я оставляю его тебе. Я понимаю, что не имею права просить такого. Но хотя бы того, чтобы ты нашёл ему хорошие руки, я рискну попросить.

И ещё раз спасибо. С наступающим. И если верить твоим, Дима, словам, твой лучший друг».

Пока Дэриэл читал это, вокруг него, как будто создался перманентный белый шум. Он ничего не видел и не слышал. Поэтому подняв голову, для него было новостью, что Дима с криками, начал ломиться в двери семьи Филомэнко.

Когда Клим писал эти слова, в его голове оставалось одно воспоминание о Диме. То, по которому он навсегда запомнил своего лучше друга. На своё восемнадцатилетие, Клим вообще не праздновал. Но Дима не хотел мириться с этим и всё же пришёл к нему домой и подарил книгу. Родителей небыло дома и они просто посидели, поиграв на консоли. Но гость настоял на том, чтобы его подарок был прочитан. Книга была о экономике. Во время чтения, Клим заметил разные буквы подчёркнутые чёрной ручкой. Дочитал. И сложил из всех букв предложение: «Мой подарок под монитором». Он подорвался с кресла и нашёл под экраном записку: «Наебал».

Дима не на секунду ни усомнился в прочитанном и решил выплеснуть свою злость и ненависть на единственных, по его мнению, виноватых в смерти его друга. [БАМ-БАМ, БАМ-БАМ]. Это Дэриэл смог услышать нормально. Скорей всего из-за громкости, ведь дальше открылись двери и Лэопольд начал кричать на Диму, а тот на первого. Потом отец Клима толкнул его, не сильно и показал пальцем, скорей всего, в сторону ближайшего охранного пункта домов.

Дэриэл не вмешивался, он медленно бросил письмо в коробку. За это время Дима всё больше начал размахивать руками, крик ставал всё яснее и громче за белый шум.

Отец Клима достал смартфон и что-то набирал. Через минуту, в левом краю дороги виднелась патрульная машина частной охраны. И уже вот это Диму под успокоило. Кричать он не перестал, но начал уходить с чужого двора. Как только Дэриэл увидел его лицо, заметил на нём небольшие подтёки слёз.

Охранная машина припарковалась и в режиме сидя постаралась узнать причину сыр-бора. Лэопольд начал инкриминировать нападение на себя. На что Дима просто ответил, показав ему фигуру из трёх пальцев. Охранник не стал никак реагировать. Следов нападение нет, драки тоже. А за оскорбления он не отвечает. Поэтому просто кивнул