и уехал обратно. За что потом поплатился работой. А Лэопольд зашёл в дом и вместе с супругой, продолжили жить своей жизнью.

Дэриэл и Дима, один с совой в руке, другой с коробкой и с туманными мыслями, ушли с этого посёлка и больше не возвращались туда никогда.

Считается, что именно тогда случилась первая метаморфоза. После которой у Дэриэла появились проблемы. Доля правды в этом есть. Ведь после того, как они пришли к своей улице. Дэриэл не мог ничего вспомнить, вплоть аж до самого утра. Где и продолжим.

[ТУК-ТУК-ТУК]. Дэриэл с перепугу, чуть не сбросил ноутбук с колен сидя на кровати. Посмотрел в окно и увидел Диму. Он помахал, чтобы тот открыл окно.

Открыл. Через него пожали руки.

— Идёшь? — Дима спокойно спросил, держа в руках не прозрачную бутылку.

— Хм… Десять часов… Я думал сегодня уже не идти. Какой смысл?

— Понятно. Та я тоже. Просто к отцу на работу нужно. А это по дороге. Думал тебе нужно в университет, прошлись бы вместе, — Дэриэл задумался, — Может к Грамму нужно зайти? Или заказ какой-то?

— Та да… Есть такое. Просто это не горит и…

— И что? Не хочешь пока там появляться? — угрюмо.

— Да…

Дима посмотрел ему в глаза: — Та пошли. Чего сидеть. Всё равно же придётся.

— Кхм… Ну ладно, сейчас выйду, — и начал слазить с кровати Дэриэл.

— Стоп, ты куда? — с недоумением посмотрел на Диму, — Ну куртка же вон, висит у тебя на стуле и боты стоят в углу.

— Не понял, ты о чём? Они осенние.

— На улице не холодно. Надень и вылась через окно. Будет быстрее. У тебя же оно захлопывается, — Дэриэл постоял, подумал и решил, что неплохая мысль.

Пролез и в миг уже оказался стоящим на холодной и твёрдой земле. Забрав с подоконника смартфон и часы, вплотную захлопнул его и пошёл.

Впервые за всё их знакомство, Дима молчал всю дорогу. Дэриэла это не удивило. Ведь причина была ясна. Но со стороны выглядело это весьма глупо. Дошли они так, почти аж до самого входа в университет. Дэриэл остановился и спросил: — Слышал? Дом Ми́лана со вчерашнего дня отцепили менты? — Дима кивнул и открыл бутылку, слегка опрокинув в себя, грам триста, — Видел Алису, она очень расстроенная ходит после уезда Ми́лана, — Дима угукнул, смотря в пол.

— Что пьёшь? — сказал Дэриэл с интонацией претензии.

— Сок. Пробывал зимой пить? Попробуй. Освежает, — впервые Дэриэл услышал от Димы ложь, которая не являлась шуткой, — Клим его любил, — вздохнул.

Немая пауза и Дима отвёл взгляд к небу, а Дэриэл, не долго думая, сплюнул на землю и процидил: — Дима… Ты не виноват в этом.

— А? Что? Нет, не виноват, — ещё раз вздохнул, — Но, это не значит, что я был хорошим другом ему.

— Что? Почему ты так решил? — возмущённо и шокировано.

— А почему он мне не позвонил? Тебе почему не позвонил? Забыл? Или не посчитал нужным? — спокойно добавил.

— Ты же знаешь, что я не могу знать ответ. Зачем мы обсуждаем мысли Клима? Это безсмысленно.

— Дэриэл! — Дмитрий посмотрел прямо в глаза и не моргал, — Ответь мне, зачем мы общаемся? Все мы. Что разве просто посмеяться? Я — нет. Мне нужны люди, в этой жизни, которым я мог бы довериться. И мы, после всего этого, имеем полное право, спокойно и трезво обговаривать его кончину. Мы же не были ему чужими.

— Трезво? Сколько ты уже выпил?

Цокнул гумами: — Это выражение такое, — холодно, — Успокойся, выпил я не много… — Дэриэл попытался его перебить, — Стой. Дэр, — второй умолк, — Ты, наверное, уже что-то себе придумал и пытаешься узнать прав ли, — сильный вдох, — Смотри… Да, Клима больше нет. С этим я ничего поделать не могу. Но есть я. Есть ты. Есть люди вокруг. Люди, которые нас рождают и нас убивают. И дальше нужно либо жить, либо не жить, — Дэриэл снова начал открывать рот, — И я собираюсь жить! — Дэриэл закрыл рот, но всё же с опаской бросал на него взгляды, — Перестань на меня так смотреть — запомни, не Клим покончил свою жизнь, а эти улицы съели их всех. Ми́лана, Женю, Клима. Они больше не вернуться сюда. Никогда, — Дэриэл нахмурил брови и закрыл глаза, — Да, улицы! Они опять выиграли, а мы опять проиграли, — второй отрицательно закивал, — Думаешь я сошёл с ума? А как сдесь не сойти? Или лучше ответь мне на один лишь вопрос. Кого съедят следующим, тебя или меня? Как думаешь?! — риторически, — Пора нам становиться серьёзней, — поправил волосы на голове, — И ещё я хотел сказать… Дэр, — понизил тон, — Я собираюсь уехать через несколько дней, — Дэриэл просто «охренел», он медленно поднял на него голову с «мёртвым» взглядом, — Пойми, я просто… — они всё время стояли на одном месте, но никто вокруг, не обращал внимания, — Дэр, я знал Клима очень давно… иии… — Дэриэл опустил взгляд, — Просто не хочу здесь находиться… Но я приеду. Через месяца четыре. Родители уезжают к родным, за границу. Предлагали мне ещё месяц назад — я отказывался… Сейчас мне дома тяжело… Поэтому прошу тебя, меня понять. И не обижаться на мой эгоизм. Надеюсь у тебя будет всё отлично, пока меня не будет, — второй молчал, но молчал понимая.

Дима подошёл, они пожали руки и без слов и разошлись. Уже в растоянии пяти метров, Дэриэл задумался, внезапно прохрипел горлом и крикнул: — Дим! — тот обернулся, — Раз уж так сложилось, то говорю наперёд… — улыбнулся, — С днём рождения, — Дима остановился, посмотрел молча, закивал в благодарность и поднял правую руку на прощание.

В тот день, Дэриэл не пошёл на пары. Только уже через сутки, появившись на кафедре, он узнал о произошедшем. Дмитрий, по просьбе ректора, всё же сходил вновь к Александру Михайловичу, но второй либо забыл, либо не собирался извиняться и просто вёл пару. Диме было всё равно, ибо он в этом не нуждался. А преподаватель вновь проводил перекличку и на фамилии Филомэнко, Дима опять прокомментировал отсутствие студента. Александр Миайлович подумал, что второй уже натурально издеваеться и не стал терпеть. Началась словестная перепалка и после требования преподавателся набрать Клима, чтобы тот объяснил своё нежелание ходить на пары, либо продемонстрировать свидетельство о смерти, Дима без слов, подбежал и с одного удара, разбил ему нос.

После этого, ректор Анатолий Иванович, решив эту проблему, отстронив Димитрия от учёбы до конца года, переведя его в онлайн формат. И договорившись с пострадавшем о отказе претензий.

Всё бы ничего, только Дима считал пострадавшим себя и уже на