они сами горели желанием сделать карьеру в Империи, но… — он раздраженно повел плечами. — Стоило их отцам пообещать им хорошую долю наследства или хорошую партию на выданье, так через два года их и след простыл… Так я и подружился с теми, кто больше ценил возможности, которую дает военная карьера, и больше не сомневался в своем выборе.

— Ты ни разу не писал мне об этом, — голос мой был немного обиженным из-за того, что брат за все годы нашей переписки ни разу не упоминал о своих терзаниях.

Все это время я тешила себя уверенностью, что брат решил с самого начала решил пойти по хоть и не слишком почетному для маркиза пути, но хотя бы чтобы не прозябать в тени старшего брата всю свою жизнь.

— Я… не был уверен, что поступаю правильно по отношению к своему Дому, — слова комом встали поперек его горла. — Но потом, когда пробыл здесь почти год, я вспомнил детские годы, когда мы еще жили здесь с…

Он не договорил, виновато запнувшись, но я и так прекрасно знала, о чем он. Пальцы с силой стискивали ткань платья. Выходит, за девять зим Мар-де-Сеаль так и не смог стать Леонарду настоящим домом. И теперь становилось очевидным, почему на самом деле брат предпочел суровые столичные нравы безмятежности далекого южного побережья.

Лео быстро продолжил, оставив позади момент, что вызвал у нас обоих неприятный жгучий осадок, и продолжил свое повествование. Он рассказал, что попал сначала в Серую гвардию сержантом, потом отслужил вместе с Александером Вибером и неким Аурелием Санторосом, выходцем из купеческого сословия среднеземцам из префектуры. Однако вскоре заметное имя Кустодес не осталось без внимания, и начался быстрый карьерный взлет.

За два с лишним года, дослужившись до капитана, Лео побывал и в охранявшем столицу Втором Легионе, потом в Шестом, отвечающим за префектуру Сектум, а последние полгода, перед тем как попал в преторианцы, отслужил на границах с Набелитом в рядах Девятого Легиона. Именно там его заметил трибун Маркус Веруксас, некогда служивший вместе с Эстебаном.

— Маркус предложил пойти к нему в декурию. Поручился, что поможет с комиссией на получение статуса гражданина. Однако сказал обдумать хорошенько это решение, не торопиться. Все же я всего семь зим отслужил. Так-то, конечно, два с лишним года, но после выпуска из Кадетского корпуса, если дворяне решают дать присягу, пятилетнее обучение сразу засчитывают в общий стаж. Так я и попал обратно в Столицу… О, вот мы и приехали.

Экипаж высадил нас в начале широкой облагороженной аллеи. Креациум был почти полностью пешеходным районом — имперцы справедливо считали, что район созидания существует для меланхоличных прогулок, наслаждения прекрасными видами в тишине и покое. Единственным доступным транспортом были гондолы, которые осенью то и дело юрко вылетали из тоннелей как водомерки. Зимой, когда каналы промерзали, извозчикам разрешалось заезжать чуть глубже на остров.

Погода стояла чудесная, и я вдохнула солоноватый воздух всей грудью. Лео подставил мне оттопыренный локоть, и, сразу же поняв намек, я ухватилась за него. Так мы начали мерно шагать вдоль сторожащих покой прогуливающихся горожан вековых деревьев. К величию и искусности зданий я уже попривыкла, а вот укутанные покрывалом свежевыпавшего снега статуи из белого мрамора — другое дело.

Однако Леонард Кустодес сверкал куда ярче снега на лужайках и выглянувшего зимнего солнца. Его статность и отточенная грациозность, граничащая со смертоносностью, казалось, были естественной частью него самого. На его фоне меркло все, а я чувствовала себя крошечной и невзрачной.

Разумеется, пара офицера Золотой Гвардии и идущей с ним под руку девушки не могла не привлечь внимание. Перед нами расступались, держа приличествующее расстояние, не смея нарушить нашу негромкую беседу. Кто-то почтительно склонял голову, кто-то останавливался и во все глаза таращился на нас, кто-то даже оборачивался. Молодые девушки смущенно отводили глаза и перешептывались, словно щебечущие птички.

— Смотри, это случаем не один из Золотых Хранителей? — доносились до меня обрывки разговоров окружающих.

— Очень похоже… А кто рядом с ним, его дама?

— Пресвятой Император, это же Хранитель Чести!

— Леонард Кустодес? Не может быть!..

— Дай я хоть одним глазком посмотрю…

Я, не ожидавшая такого внимания, сильнее прижалась к Лео, который продолжал беседу обычным голосом, совсем не замечая какой эффект производит его присутствие. Видимо, ему не привыкать к такому, и мне оставалось только последовать его примеру.

Из-за частой смены подразделений сложилось такое чувство, что в Серой гвардии у него осталось много знакомых, но не друзей. Все, что он рассказывал о своих товарищах, относилось к их совместной службе, а не их характеру и интересам. Ни одного рассказа о том, как они проводили досуг или как развлекались — одна череда имен, званий и отличительных солдатских умений. Сердце жалостливо сжалось.

Казалось, что Лео и сам не понимал, насколько одинок. Настолько он был увлечен своим призванием, что ему это одиночество будто бы ничуть не претило. То, с каким энтузиазмом рассказывал о своих тренировках, спаррингах, о боевых стилях, которые ему нравились и которые его завораживали, какие были забавные случаи во время заданий или обычного патрулирования, все же говорило о том, что брату не хватает того, с кем можно было бы поболтать по душам, поделиться переживаниями или просто выговориться.

— …Ну и, когда в прошлом году внезапно освободилось несколько мест в Золотой Гвардии, Маркус, с одобрения нашего центуриона Алетиуса, порекомендовал меня как Хранителя Чести. На успех надежды никто не возлагал, но мою кандидатуру приняли к рассмотрению и в итоге, после нескольких показательных дуэлей, должность досталась мне. Видела бы ты лицо Алетиуса, когда военный совет Трибунала оглашал имена. Он даже на радостях за половину своей годовой выручки заказал для меня Валору и Алиду.

Я, все это время молча выслушивая рассказ брата, внезапно спросила:

— А почему это так важно?

— Что? — переспросил тот, явно не понимая, о чем речь.

— Ну, почему важно, из какого подразделения выбран Хранитель?

— Тут много причин… Взять хотя бы престиж для центурии. Еще Хранители ближе всех находятся к верхушке власти, ближе только легаты и канцлеры. Легаты делиться новостями со своими подчиненными не будут, а вот старые друзья с новыми званиями — очень даже.

— Что я слышу? — я усмехнулась. — Хранитель Чести шпионит за глашатаями самого Императора?

— Ну только если немного, — он печально хмыкнул. — Все равно ничего важного и секретного мы не имеем права разбалтывать, за это обычно и лишают места в Золотой гвардии. Но все заранее узнать, например, кто нынче может попасть в немилость,