— М-хм… — хмыкнул Немиров. — Что ж, тоже неплохо.

Как он уже знал, немцы сделали на базе трактора «Холт» свой танк A7V, не очень удачный с технической точки зрения, но обладающий мощной пушкой и толстой бронёй. Лоб корпуса, например, составляет аж 30 миллиметров стали.

И теперь Аркадий не знал, что и думать. Если на Ижоре повторили все недостатки немецкого аналога, то дело труба — корпус получит себе на плечи тяжёлый балласт, который ещё и будет постоянно ломаться.

«Возможно, лучше сделать из них вагоны для эрзац-бронепоездов», — предположил он. — «Один сразу за паровозом, а один в конце состава. Нет, дерьмо какое-то получается. Значит, придётся пихать их куда-то и просто числить в активе. Может, в обороне где-нибудь применим…»

— Продолжай одерживать победы — мы с нетерпением ждём новостей всем Смольным, — со смешком попросил Ленин. — После завершения этой войны можешь рассчитывать на существенный карьерный рост.

— Так себе мотивация, — вздохнул Немиров. — Мне не нужны новые звания — просто дайте работать.

— Обсудим это, когда вернёшься в Петроград, — сказал на это Владимир Ильич. — Всё, время. До свидания, Аркадий Петрович.

— До свидания, Владимир Ильич, — попрощался Немиров и положил трубку.

Сразу после него в пункт связи вошёл Шапошников, который козырнул командиру, после чего заговорил о чём-то со связистом.

Аркадий покинул помещение и направился в здание бывшей городской думы. Сейчас там заседает Совет рабочих и крестьянских депутатов Иркутской губернии.

— Антон Константинович, — кивнул Аркадий председателю Совета, товарищу Триклевскому, сидевшему в коридоре у кабинета.

— Здравствуйте, товарищ гвардии генерал-майор, — встал председатель.

— А вы чего здесь? — поинтересовался Немиров.

— Пришла телеграмма, что вас назначили военным комендантом Иркутской губернии… — ответил тот.

— Ах, да, — кивнул Аркадий. — Сам узнал недавно. Где теперь мой кабинет?

Видимо, Ленин даже не сомневался, что Немиров поворчит и согласится, раз заранее отправил телеграмму в Совет.

— На втором этаже, 207, — ответил Антон Константинович.

— Отлично, — улыбнулся ему Аркадий. — Начинайте собирать данные обо всех крупных и средних промышленниках, которые ещё живут в городе — в ближайшие несколько дней я буду вызывать их на беседы. И когда следующее заседание Совета?

— Через два с половиной часа, — ответил Триклевский, обратившийся к часам.

— М-м-м, не успеваю… — покачал головой Аркадий. — Что ж, тогда завтра выделите мне время для официального заявления.

— Здесь всё будет происходить по казанскому сценарию? — поинтересовался председатель.

— А что вы знаете о «казанском сценарии»? — уточнил Немиров.

— Доминат военной комендатуры, возглавляемой товарищем Немировым, — пожал плечами Триклевский.

— Слово какое — «доминат»… — усмехнулся Аркадий.

— Иначе — господство, — пояснил Антон Константинович.

— Я бы не назвал это господством, — покачал головой Немиров. — Скорее — диктатура.

— Сути не меняет, — вздохнул Триклевский. — Мы будем просто делать вид, что на что-то влияем?

— Пока я не закончу с этой губернией, — кивнул Аркадий. — Но это нужно для того, чтобы всё это не скатилось в хаос и анархию.

— Я понимаю, — кивнул председатель. — И поддерживаю.

— Тогда у нас не будет никаких сложностей, — улыбнулся ему Аркадий. — Жду список в течение полутора часов.

*27 августа 1919 года*

— Огонь! — скомандовал старший лейтенант.

Красноармейцы, держащие на прицеле группу приговорённых к высшей мере, сделали залп. Тела с красными пятнышками на белых рубахах рухнули на утоптанную землю у кирпичной стены.

Трупы оперативно погрузили на телегу и повезли прочь.

— Следующие! — приказал майор.

Конвоиры расставили у стены следующих приговорённых.

Сейчас, в присутствии жителей и военных чинов РККА, происходил процесс казни пойманных мародёров и дезертиров-корниловцев, застигнутых за мародёрством и убийствами мирных жителей.

«И опять эти двое отметились…» — подумал Аркадий. — «Будённый и Фрунзе, похоже, метят на места командиров дивизий».

Иначе их активность не объяснить. Капитан Михаил Фрунзе, в составе эскадрона, ворвался в село Манзурка, где застиг мародёров из корниловского стрелкового батальона, насильственно отнимающих у селян запасы продовольствия.

Мародёры были взяты на сабли, после чего Фрунзе официально заявил о переходе села под власть Советов.

Оказалось, что он был тут в ссылке, на вечном поселении. И он прямо-таки напросился на рейд именно в это село, а тут мародёры…

Генерал Брусилов оценил дерзость налёта, поэтому ходатайствует об очередном звании для героя битвы. Скорее всего, одобрят, потому что есть неофициальное пожелание ЦК — Фрунзе нужно продвигать.

А майор Будённый, будто чувствуя, что «конкурент» точно что-то выкинет, провёл трёхсуточный конный рейд по дикой местности и сумел обнаружить спрятавшихся в лесах японских солдат. Выяснилось, что интервенты успели ограбить обоз, ехавший из села Оса в деревню Грязнушку. Убили четверых мужчин, а двух женщин взяли с собой и подвергли насилию.

Выживших после налёта эскадрона Будённого японцев должны были доставить в Иркутск, но по дороге они «случайно» умерли. Комдив, генерал-майор Прилуцкий, пожурил Будённого за небрежность и ходатайствовал за очередное звание.

— Здравия желаю, товарищ гвардии генерал-майор! — подошёл к Аркадию статный мужчина, обладающий пышными и ухоженными усами. — Старший лейтенант Чапаев по вашему приказанию прибыл!

Оказывается, появился такой в Восточной группе войск. Недавно закончил с отличием офицерские курсы, после чего напросился в 4-ю моторизованную стрелковую дивизию. Изначально он был фельдфебелем в царской армии, но после офицерских курсов ему присвоили звание младшего лейтенанта, а дальше он уже сам.

— Здравствуйте, — кивнул ему Аркадий. — Слышал я, что вы хорошо проявили себя в ходе сражения за Листвянку.

Последовала команда, и грохнул очередной ружейный залп.

Приговоры выносил военный суд, на основании полноценного судебного разбирательства. Всё очень упрощало то, что поодиночке мародёров и убийц ловят редко — они склонны стихийно сколачиваться отряды.

В городских казематах накопилось достаточное количество приговорённых к высшей мере наказания, поэтому была устроена публичная казнь военных преступников. Желающих посмотреть собралось много, в том числе пришли и выжившие жертвы преступлений.

— Служу Советской Родине, — козырнул старший лейтенант Чапаев.

Грохнул очередной залп.

Расстрел полагался за типичные военные преступления — убийство мирных жителей, разбой, изнасилования и тому подобные противоправные действия. Аркадий, своим приказом военного коменданта, ввёл в Иркутской губернии военное положение, в связи с