Мария ее и правда не донесет. Так что его королевское величество поудобнее перехватил девочку и отправился в спальню. Мария за ним, ребенка надо бы переодеть, посидеть с ней… еще вопрос, как это объяснять?

Да чего там!

Показалось!

С перепугу и гадюки кажутся, и крокодилы летучие, точно-точно. А что касается эрры Ирены… если кто видел след от змеиного укуса — там две небольших точки! Это ж не акула, она кусок мяса не вырвет. Вот Мария такие и оставила.

А там все еще багровое, синюшное, яд гюрзы — он же кровь разрушает… если эти следы найдут, Мария очень удивится.

В Англии времен мистера Холмса не нашли, а тут здрасте-нате? Не верю!*

*- Мария опять намекает на рассказ «Пестрая лента», прим. авт.

Так что она ничего не опасалась, кроме слов девочки. А это еще успеется…

* * *

Иоанн честь честью донес дочь до спальни, устроил в кровати и вызвал лекаря.

Тот прискакал, и предложил напоить девочку снотворным.

Обычно Мария не одобряла подобные вещи, но сейчас… может, и стоит так сделать. Чтобы мозг был чуточку расфокусирован, чтобы вранье легче прошло. Ну и конечно, пусть малышка поспит…

Так что девочке выделили несколько капель успокоительного, и Мария бережно укрыла ее одеялом.

— Вот так. Я с ней посижу.

— Пусть фрейлины посидят, — попросил Иоанн.

— У меня их нет, — парировала Мария. — Со мной остались только две моих дамы, остальные переметнулись к Диане. Я ребенка абы кому не доверю!

— Ваше величество!

Отец Роман прибыл как нельзя более кстати. Иоанн уже собирался поругаться.

— С ним ты девчонку оставишь?

Мария подумала пару минут.

— Если ненадолго…

— Часа на два-три.

— Зачем?

— Провести дознание…

Мария закатила глаза.

Дознание ему. Ага, видно! Она просто взяла бывшего мужа за руку, и повела в соседние покои.

— Идем, Иоанн.

Король шел за ней, словно так и надо.

— Мария?

— Садись. Теперь пей и закусывай. Тарталетки я тоже сама делала.

Иоанн хлопнул стакан крепкого вина и зажевал бутерброд. Мария последовала его примеру.

Вот вроде и ничего было, а теперь заколотило…

— Вкусно.

— Успокаивайся. Все живы, все целы, а Ирена, наверное, была полубезумна от горя. Сына потерять… вот и не выдержало сердце.

Иоанн кивнул.

— Я бы тоже… ох, Мария!

Его величество поднялся из кресла, и сгреб супругу в охапку. Прижал к себе.

— Мара моя…

Такой вот выверт сознания.

Травить — да! Отправить в монастырь, развестись, но не убить же!

Мария же…

Ей не нравился этот мужчина. Она бы к нему и щипцами не прикоснулась. Но…

У тела тоже есть память. И для этого тела Иоанн был единственным мужчиной. А еще, превращение в змею не прошло даром.

Превращение, бой, в кровь выплеснулось жуткое количество гормонов. И сейчас они властно требовали выхода. Да еще стопка алкоголя наложилась…

Мария и сама не поняла, как они оказались на полу, в голом виде, в такой позе, что даже порнороман покраснел бы. Но — вот. И сплелись два тела, то ли в любовной, то ли в смертельной схватке, и криков было столько, что их даже стены не сдержали, и было им обоим хорошо. Яростным взрывом радости — ЖИВЫ!!!

В себя она пришла намного позже, на куче одежды, и с одним вопросом в голове:

Вот… что я наделала, а?

Других цензурных слов у нее просто не было.

Мария смотрела на довольного жизнью Иоанна, на засос на своем бедре, на сброшенную одежду, и понимала, что это залет.

Господи, только бы не в буквальном смысле слова!