отбиваясь дрожащими руками; Сьюзен тем временем взобралась на шею Блейка и мутузила его в области ушей, но без толку. Вокруг драчунов собралась толпа.

Бинни захлестнули ярость и унижение. Сделав отчаянное, натужное усилие, он попытался сбросить обидчика, кровь так и пульсировала в висках. На мгновение он впал в ослепляющий шок… Дощатый настил исчез, все поглотила великая алая пустота.

Бинни видел бледное и испуганное лицо Блейка, широко распахнутые темные глаза Сьюзен, когда все трое слегка ударились о твердую поверхность. В красном небе светило красное солнце…

Вдруг послышалось трепыхание огромных крыльев. Тени всех троих остались на земле, когда дюжина когтей подхватила и унесла их, все еще державшихся друг за друга.

Все вопросы отошли на второй план, остался лишь безрассудный порыв: удержаться, ухватиться за что-нибудь. Так они летели, ветер завывал у них в ушах.

Один лишь Бинни имел представление о том, что случилось. Надпочечники, будь они неладны! Он снова разъярился, и его атомная структура поменялась. Как и предсказал профессор. Вместе с ним в другом измерении оказались Сьюзен и Блейк, потому что человеческое тело, видать, проводит эту сверхъестественную энергию, совсем как электричество. Как и предполагал профессор.

Ровная, твердая, белая и безликая земля осталась далеко внизу. Они летели вверх, вдоль склона громадного утеса… нет, не утеса, а стены высокого здания. Бинни узнал того, кто его держал: пушистое, крылатое, как летучие мыши, двуглавое существо.

— Ньяста дри урдл, — сказала одна голова.

И Бинни слабо застонал. Ну зачем они снова?

Шесть крылатых существ, неся человечью добычу, достигли верхушки здания и устремились вдоль крыши. Мимо проносилась плоская однотонная поверхность, доводя трех людей до головокружения. Пока что им было некогда думать или строить теории — они крепче прижались друг к другу, и все…

Существа летели быстро, но все равно прошло немало времени, прежде чем крылатые зависли над широким колодцем-полумесяцем, вделанным в крышу, и медленно опустились. На дне колодца Бинни увидел озелененную площадь с бассейном, мерцавшим в центре. То самое место, где он очутился, впервые попав в этот мир.

Люди с глухим стуком ударились о тротуар. Бинни оказался в самом низу. Блейк высвободился из когтей с воплем ужаса, вскочил — и мгновенно исчез.

Вот так просто. Только что он был здесь, высокий, мускулистый, в черном купальнике, и вдруг раз — и нет! Крылатые в замешательстве вздрогнули.

— Ньяста вурн! — взволнованно произнес кто-то, и когти снова сжались.

Людей снова подняли в воздух, правда теперь только двоих.

Мозги Бинни не прекращали работать даже в эти ужасные минуты. Профессор сказал, что человеческое тело проводит межпространственную энергию как электрический ток. Бинни был оголенным проводом, во всех смыслах слова. Дотронувшись до него, Блейк тоже зарядился этой энергией, но как только связь прервалась…

Все, никакого тока. Блейк вернулся в земное измерение, потеряв контакт со странной энергией, удерживавшей его в красном мире. Но почему Бинни не мог вернуться тем же путем? Возможно, дело было в профессорском эликсире, впитавшемся в его мягкие ткани. Бинни мог перемещаться из одного мира в другой на длительное время, а Сьюзен и Блейк — не могли. Только физический контакт с Бинни удерживал их от возвращения на Землю.

Итак, Блейк сумел вернуться в Нью-Йорк. А Бинни и Сьюзен остались пленниками крылатых, взмывавших в небо…

Бинни простонал, вспомнив, как впервые очутился на площади в форме полумесяца. Она была на одном уровне с тоннелем Холланда в Нью-Йорке. Блейк, вне всяких сомнений, угодил туда.

Глаза Сьюзен были закрыты, она крепко прижалась к Бинни, уткнувшись носом в его плечо. Это не могло не взволновать его — даже в такой момент. Затем он опомнился и, глядя на своих двуглавых похитителей, захотел потерять сознание.

Однако, вместо того чтобы вырубиться, Бинни почувствовал, как его мягко опускают на крышу возле колодца, на дне которого виднелась та площадь. Мгновение он лежал смирно, обнимая за плечи Сьюзен и глядя на нечеловеческие лица с рыжей шерстью, глазами-тарелками и раздутыми губами. Сьюзен вздрогнула, и Бинни это почувствовал.

— Не бойся, Сьюзен, — выдавил он, — они н-не причинят нам вреда.

— Дри, — загадочно произнес один из крылатых.

Бинни начал было привставать и вдруг замер от ужасающей мысли, крепко держась за Сьюзен. Их унесли на крышу, что находилась на двухсотфутовой высоте над зеленой площадью. Если отпустить Сьюзен сейчас, она, как и Блейк, вернется в свой родной мир — и окажется в двухстах футах над Нью-Йорком!

Бинни закрыл глаза и увидел, словно наяву, как тело Сьюзен материализуется над небоскребами и разбивается о тротуар — ох!

Что профессор сказал ему пару часов назад? «А если бы все произошло, когда ты был бы, скажем, в Эмпайр-стейт? Ты оказался бы в ином мире, более чем в тысяче футов над землей».

Но теперь все было наоборот. Город двуглавых существ казался огромным кубом, простиравшимся насколько хватало глаз. Они были на крыше, и, если бы вернулись в Нью-Йорк прямо в этот момент, Бинни, судя по всему, оказался бы на двести футов выше Сорок второй улицы.

О боже! Скорее бы на дно колодца, на площадь-полумесяц, ведь она примерно на том же уровне, что и тоннель Холланда на Земле. Но спуститься с этой безразмерной крыши явно было невозможно: Бинни не наблюдал ни лестниц, ни лифтов. Да и разве нужно все это крылатым созданиям?

Глубоко вздохнув, Бинни стиснул Сьюзен так крепко, что та протестующе вскрикнула.

— Нам… нам нужно вниз! — пробормотал Бинни и бросил взгляд, полный ужаса и мольбы, на нечеловеческие лица вокруг него.

Когда Бинни указал вниз и энергично закивал, голова одного из крылатых сказала:

— Урдле ньяста.

Но вторая голова тут же возразила:

— Дри вурн.

— Ойлива, — произнес другой крылатый.

И больше ничего.

Бинни осторожно затормошил Сьюзен.

— Все в порядке, д-дорогая, — прошептал он. — Открой глаза. Мы в б-безопасности.

Слова застревали у него в горле.

Но Сьюзен отказывалась шевелиться и лишь сильнее вжималась лицом в плечо Бинни.

— О, Джо, — выдохнула она, — что все это значит?

Один крылатый когтем потянул Сьюзен за волосы, явно чтобы изучить ее. Рассердившись, Бинни оттолкнул коготь и тут же побелел от ужаса.

Он почти что вышел из себя. Это был бы конец. Когда Бинни злился, его надпочечники работали на всю катушку. Бинни и Сьюзен переместятся в другое измерение и окажутся высоко над оживленной улицей и ее чрезвычайно твердым асфальтом…

— Боже, пошли мне смирение! — взмолился Бинни.

В отчаянии он пробовал думать о других вещах. Сложно злиться, когда тебе страшно, так что