— Зато платят в кино прилично, разве не так, Оди?

— Черт побери, я просто покупаю на эти деньги выпивку, новое оружие и хорошие машины. Тут особенно завидовать нечему.

— А мне тот фильм очень понравился, — продолжала Салли. — Ковбои и все такое. Много ковбоев.

— Знаешь, что я скажу, девочка? — заговорил Чарли. — Если такая жизнь действительно тебе по вкусу, ты сейчас попала на тот самый курорт, на который нужно. Вот это последний загон, а мы, видит бог, последние ковбои. И впереди нас ждет последняя настоящая перестрелка. А потом все это останется в прошлом.

— Хо-хо! — заметил Элмер. — Это святая правда.

— Я хочу выпить за это!

Даже Билл Дженнингс, молчаливый, словно сфинкс, разрешил мимолетной улыбке сморщить потрепанный в боях рыцарский щит, который он носил вместо лица.

— Что ж, пока вы будете пьянствовать и бахвалиться друг перед другом, какие вы сильные и храбрые, а также приветствовать этого молодого человека, я пойду изобретать новый способ готовить бобы и колбасу. Желаю вам от души повеселиться, герои!

С этими словами Салли стремительно вышла из комнаты, а старики и новоприбывший молодой мужчина поспешили следом за ней, спасаясь от ее гнева.

Дейвис Тругуд, как он и обещал, провел в пути всю ночь и на следующий день въехал в Паскагулу. Старый город нежился под легким ветерком, дувшим со стороны залива. Тругуд остановился на окраине, снял комнату в пансионате для туристов, с наслаждением вымылся под душем, надел свежий костюм из белой льняной ткани, свежую щегольскую белую рубашку и модный желтый галстук. Тем временем шофер начистил до блеска его ботинки.

В три часа пополудни лимузин отправился в Паскагулу, однако мистер Тругуд искал вовсе не строительный двор, где можно было бы в спешке изготовить сборную церковь, о чем он говорил Эрлу. На самом деле, если бы Эрл и Сэм увидели, что произошло дальше, это окончательно сбило бы их с толку. Ибо водитель мистера Тругуда уверенно проехал в самый центр города, где быстро нашел на Паскагула-стрит здание городской ратуши, перед которым собралась толпа в ожидании какого-то празднества. Водитель остановил большой черный лимузин у бордюра тротуара, прямо перед красной ковровой дорожкой, уходящей к лестнице, которая вела в старинное величественное здание.

Дейвис Тругуд вышел из машины.

Засверкали вспышки фотографов.

Раздался гром аплодисментов.

Мистера Тругуда окружила толпа тех, кто спешил пожать ему руку, поздравить его с возвращением домой, заверить его в том, что все сделано так, как он задумал.

У дверей ратуши мистера Тругуда ждали мэр, помощник мэра, начальник полиции, председатель городского совета, три члена городского управления, два представительных господина из Джэксона, посланцы губернатора штата, готовые принести извинения за то, что губернатор не смог почтить это торжественное событие своим личным присутствием.

Дейвиса Тругуда, от которого не отходили двое полицейских в парадных мундирах, подвели к собравшимся наверху лестницы, и последовали теплые рукопожатия.

Принесли микрофоны, и мэр взял на себя роль церемониймейстера.

— Позвольте сказать, мистер Дейвис Тругуд, как мы все счастливы приветствовать вас здесь в этот знаменательный день, такой многообещающий для нашего замечательного города, для его оставшихся без работы плотников-корабелов, для всего южного Миссисипи, для всех наших жителей, для всей нашей страны!

Новый взрыв рукоплесканий. Дейвис Тругуд, широко улыбаясь, любезно принимал обращенные к нему знаки внимания.

— Мы переживаем трудные времена, — продолжал мэр. — Война закончилась, военно-морской флот резко сокращается, Паскагула перестала быть городом корабелов, каким она когда-то была, и наш любимый город оказался на грани катастрофы. Жители Паскагулы постепенно перебираются к нашим северным соседям. Наша самая талантливая молодежь уехала в поисках лучшей доли на Север...

И это продолжалось на той же ноте довольно долго, ибо мэр был из тех, кто не станет говорить кратко, если есть возможность высказаться пространно.

Затем и другие официальные лица насладились мгновением славы, выступив с такими же красочными речами, в которых восхвалялись город Паскагула, великий штат Миссисипи, светлое будущее и они сами.

Наконец мэр кивком подал знак, и к ковровой дорожке подъехал лимузин с открытым верхом. Мэр проводил мистера Тругуда на заднее сиденье, небольшая процессия из лимузина и машин с прочими официальными лицами в сопровождении эскорта полицейских на мотоциклах проехала через несколько кварталов до набережной, где перед большим зданием собралась другая толпа.

Здесь торжественная церемония повторилась, хотя и несколько видоизмененная, ибо наконец слово было предоставлено самому Дейвису Тругуду.

— Господин мэр, — начал тот, — я счастлив тем, что присутствую здесь в этот исторический день, и я счастлив тем, что вношу свой посильный вклад в возрождение этого прекрасного старинного города. Позвольте вкратце посвятить вас в свои замыслы. На Севере, где я веду свой бизнес, где определенные вещи принимаются как должное, где я добился благополучия в жизни, люди твердо верят в одно: в незыблемость земли. Земля там прочная. Неподвижная, неуступчивая, постоянная. В ней можно рыть ямы, на ней можно возводить здания, через нее можно прокладывать каналы, ее можно облагораживать по своему усмотрению. Но здесь земля шаткая. Этому желеобразному, непостоянному, изменчивому веществу нельзя доверять. История этих мест является цепочкой трагедий: реки берут свое, мстя людям. И вот, сэр, я подумал, что можно в свою очередь отомстить реке. Да, сэр, я придумал способ победить реку, по крайней мере, в какой-то одной мелочи, вырвать у нее самое страшное оружие, которым она расправляется с нашими горячо любимыми усопшими, теми, кто отдал все ради обустройства в этих местах того, что мы называем цивилизацией.

Последовали горячие аплодисменты.

— Поэтому я провел исследования и вложил крупную сумму в новое производство. Я пригласил на работу пятьдесят ваших лучших мастеров и обеспечил их лучшими материалами. Отборная древесина, отборная смола, лучшие столяры, и все это за удивительно умеренную цену, ибо я человек великодушный и не гонюсь за выгодой, а лишь желаю облегчить страдания нуждающихся. Отсюда я начну свое дело, которое распространится на все изрезанное реками южное побережье, проникнет в заболоченные леса и на берега ручьев, и тем самым уменьшу боль, которую испытывает человек, когда вода не только разоряет его дом и ферму, но и оскверняет могилы его предков. Позвольте представить вам компанию по производству водонепроницаемых гробов Тругуда!

Ветерок с залива разнес громкие рукоплескания и восторженные крики. В воздухе стоял крепкий запах реки.

— Новый водонепроницаемый гроб конструкции Тругуда неподвластен разрушительному действию воды. Бренные останки ваших родных и близких останутся абсолютно в таком виде, в каком их застала смерть. Сельским беднякам больше не придется обрекать покойных на непостоянство грунтовых вод или помешать их высоко над землей в каменные склепы, которые под палящим солнцем превращаются в духовки и расправляются с усопшими еще быстрее воды. Таким образом, сегодня же начинается отправка первой партии нашей продукции в соседние округа.