– Действительно, – фыркнул Гидеон, и было ясно, что он придерживается иного мнения. Он улыбнулся Томасу, который по-прежнему не мог прийти в себя от потрясения. – Но нельзя просто бросить их здесь – им нужны одеяла, еда, мы же не собираемся подвергать их пыткам, Шарлотта.

– Ни в коем случае! – с негодованием воскликнула Шарлотта. – У них будет все необходимое. А теперь, Гидеон, Кристофер, Мэтью, Джеймс – и ты тоже, Корделия, – вы должны уйти.

«Веселые Разбойники» неохотно направились к дверям, но по дороге каждый из них остановился рядом с Томасом, чтобы потрепать его по плечу и пробормотать несколько ободряющих слов. Корделия с трудом заставила себя оторваться от брата и последовала за друзьями, пробормотав вполголоса:

– Если завтра утром здесь не будет Меча Смерти, я пробьюсь сюда с Кортаной и освобожу вас.

– Я все слышала! – упрекнула ее Шарлотта. Она держалась очень прямо, как подобает Консулу, но Джеймс мог бы поклясться, что она едва заметно улыбалась, закрывая железные двери Святилища, за которыми остались Томас и Алистер Карстерс.

– Итак, что же это за штуковина? – вслух размышлял Кристофер, осторожно тыча пальцем в неизвестный предмет из адамаса, который Томас обнаружил рядом с убитой женщиной на Голден-сквер. Предмет лежал в центре круглого стола в комнате на втором этаже кабака «Дьявол»; вокруг стола собрались Джеймс, Мэтью, Кристофер, Люси и Корделия. Анна сидела на некотором расстоянии от остальных в кресле с подголовниками, из которого торчала набивка. На подоконнике стояло несколько початых бутылок виски.

Анна появилась в «Дьяволе» во второй половине дня, отказалась от предложенных чая и шерри, а на вопросы друзей, узнала ли она что-нибудь новое, лишь махнула рукой.

– Я его предупреждала, – вздохнула она и рухнула в кресло. – Вчера ночью я поняла, что Томас собирается идти в город один, и сказала ему, что этого делать не следует. Должно быть, мои слова прозвучали недостаточно убедительно.

Анна крайне редко сомневалась в себе и никогда не выражала свои сомнения вслух, поэтому остальные, в том числе Корделия, уставились на нее круглыми от изумления глазами. Молчание нарушил Мэтью.

– Мы все его предупреждали, Анна, но Томас чертовски упрям, ты же знаешь. Хотя в ранней юности он был таким маленьким и… довольно милым, как морская свинка или ручная крыса.

Джеймс в шутку щелкнул Мэтью по затылку.

– Мне кажется, наш дорогой Мэтью хотел сказать, что даже друзья не могут отговорить человека поступить так, как он считает правильным, – заметил он. – Тем не менее, друзья должны оказывать человеку помощь, когда в результате таких действий он попадает в беду.

Люси зааплодировала и восторженно воскликнула:

– Вот именно! Превосходно сказано!

Анна, рассеянно улыбаясь, похлопала Люси по руке. Вид у нее был усталый, но выглядела она безупречно: ни один волосок не выбивался из прически, сверкали начищенные сапоги.

– Ну хорошо, – заговорила она. – Кое-что я все же узнала, хотя и меньше, чем мне хотелось бы. Однако один факт показался мне любопытным: на теле Лилиан Хайсмит отсутствует руна Точности.

– Теперь все понятно, – объявил Мэтью. – Кто-то убивает Сумеречных охотников, чтобы заполучить их руны. И мы совершенно точно знаем, что это не Джеймс. И не Томас, – добавил он.

– Допустим, – согласился Джеймс, – но я все равно считаю, что Велиал здесь каким-то образом замешан. Вспомните эмблему у меня на подоконнике – скорее всего, я изобразил ее сам, не сознавая, что делаю, и окно в спальне открыл тоже я. Наверное, какая-то часть моего мозга знает, что происходит, и пытается меня предупредить. Предупредить о том, что именно Велиал насылает мне эти… вещие сны. Но, убей бог, не могу понять зачем.

– Ты думаешь, он хотел, чтобы Томаса арестовали? – удивился Кристофер.

– Нет, – медленно произнес Джеймс. – Я, конечно, не могу сказать наверняка, но мне кажется… что это… слишком мелко для Велиала. Смертные для него вроде мошек, и он снисходит до них только в тех случаях, когда они чем-то ему мешают. Не понимаю, каким образом ему мог помешать Томас.

«Возможно, демон сделал это лишь для того, чтобы причинить тебе боль», – подумала Корделия, но вслух ничего не сказала. Мысль о том, что он в какой-то степени виновен в аресте Томаса, отнюдь не утешит Джеймса. Будет только хуже, решила она.

– А если демон хотел отвлечь внимание Анклава? – предположила она. – Отвести подозрения от того, кто действительно совершает преступления, и тем самым от себя самого.

– Кстати, об Анклаве. Могу сказать, что новости насчет Томаса уже распространились по всему Лондону, – криво усмехнулась Анна. – Примерно половина людей считает, что он убийца, а остальные все еще верят, что виновен чародей – возможно, нанятый каким-то существом Нижнего Мира.

– Мы должны выяснить, что это за вещь и для чего она нужна, – вмешался Кристофер, кивая на предмет из адамаса. – Тогда мы поймем, принадлежала ли она мисс Хайсмит, убийце или какому-то третьему лицу. О, кстати, я решил назвать это «пифос». Это такой большой древнегреческий сосуд для хранения продуктов.

– Почему ты решил, будто внутри что-то хранится, Кит? – улыбнулся Мэтью. – А вдруг это всего-навсего пресс-папье мисс Хайсмит? Допустим, она коллекционировала пресс-папье.

– Не думаю, что это принадлежало ей. Скорее, убийца его выронил. Этот предмет изготовлен не Сумеречными охотниками – это не наши руны. – Кристофер вздохнул. Взгляд его лиловых глаз был печален. – Мне просто очень не нравится, когда я не знаю предназначение того или иного предмета.

– А мне очень не нравится, что Бриджсток ополчился на Томаса! – рявкнул Мэтью. – По какой-то неведомой причине ему отчаянно хочется засадить Томаса за решетку.

– У меня всегда было чувство, – заговорил Джеймс, – что Бриджсток недолюбливает нас всех – особенно наших родителей. Не знаю почему. Он старше и, возможно, считает их безответственными. А может, он думает, что, если поймает убийцу, ему дадут какой-нибудь новый высокий пост, или повысят жалованье, или выберут Консулом.

– Вместо Чарльза? – ехидно усмехнулся Мэтью. – С удовольствием полюбуюсь на эти выборы.