Александр с прежним упорством стремился на восток, пересекая одну реку за другой, передвигаясь с боями в холмистой области, населенной араттами – храбрыми племенами индийцев, жившими без царей. Тридцать восемь укрепленных городков и поселений пришлось с боями брать македонцам, прежде чем они пересекли реки Акесинас (Ченаб) и Гидраст (Рави). При взятии крепости Сангала армия Александра потеряла тысячу двести человек. Войско дошло до пятой реки Гифасиса (Биас), Александр двигался на восток вдоль гор невообразимой высоты, изредка видимых в отдалении тысячи стадий. Хребты ступенями спускались к холмистой стране, и в природе не было перемены. Ничто не указывало на приближение к какому-нибудь пределу. Вся верхняя Индия осталась позади, а что лежало впереди, никто не знал. Самые опытные криптии, не ведая языка обитателей, не могли разузнать путь сколько-нибудь далеко вперед.

И вот пятая река текла перед ними, такая же быстрая и холодная, как уже пройденные.

Такие же холмы в голубой дымке и зелени густых лесов простирались за нею. Армия остановилась.

Пор рассказывал своему победителю о стране Магадха за Гифасисом, царь которой имел двести тысяч воинов пехоты, двадцать тысяч всадников и три тысячи слонов. Бежавший оттуда военачальник Чандрагупта подтвердил слова Пора. На юго-западе, правее страны Магадхи, обитали грозные племена апараджитов (непобедимых), владевших множеством особенно больших боевых слонов. И никаких слухов о пределах мира, об океане! Внезапно македонским воинам стало ясно, что дальнейший путь бесцелен. Страну, где умеют хорошо сражаться, не взять налетом. Пространства Индии столь велики, что все войско Александра рассеется здесь, оставив свои кости на этих бесконечных холмах. Военная добыча более не прельщала усталое войско. Их непогрешимый и непобедимый вождь зашел слишком далеко в своем стремлении к великому океану, сюда, где он уже не обладал познаниями, нужными для захвата страны, а неизменная удача чуть было не покинула его на Гидаспе. Там армию спасла самоотверженная храбрость фаланги и щитоносцев. Ветераны больше не обладали прежним мужеством, надломленные страшной битвой и непрекращающейся войной. Раз отказавшись повиноваться, армия стояла на своем: путь вперед бессмыслен, надо возвращаться домой, пока еще есть силы для преодоления пройденных просторов.

Александр был вне себя. Он утверждал, что конец похода близок. Совсем недалеко Ганг, а за ним океан, откуда все они спокойно поплывут домой, мимо Индии, в Египет.

На совещании у Александра представителем армии выступил Кенос, герой битвы на Гидаспе. Он сказал, что сведения, собранные криптиями, утаили от воинов: Ганг вовсе не близок. До него три тысячи стадий. За Гангом нет никакого океана, только цепи нескончаемых гор. Разве Александр не видит, как мало осталось македонцев и эллинов в его войске, не ведет счеты убитым, израненным, умершим от болезней, оставленным надолго, если не навсегда, в построенных им городах? Все, которые еще целы, износились подобно лошадям, на которых ездили слишком много и долго.

По знаку Кеноса семь высоких македонцев предстали перед царем обнаженными, в одних шлемах, показывая множество рубцов и струпьев от заживших и еще не залеченных ран. Они закричали: «Александр, не заставляй нас идти против воли! Мы уже не те, что прежде; приневоленные, станем и того хуже. Мы тебе не опора, или твои глаза перестали быть зрячими?»

Великий полководец в Ярости разодрал на себе одежду в намерении показать этим малодушным свои собственные рубцы и раны, которых у него было больше, чем у любого из воинов, одумался и укрылся в своем шатре, не принимая пищи. Наконец он прислал сказать воинам, что послушается воли богов.

Давно уже армия не смотрела с таким волнением на старого, едва осиливавшего трудности похода прорицателя Аристандра, когда поутру на берегу Гифасиса, он рассек жертвенную овцу. Аристандр не успел еще возвестить о грозном предсказании – Птолемей, Селевк, Кенос и все стоявшие рядом военачальники и сами увидели явные знаки неудачи и гибели. Ни в коем случае нельзя было переходить реку! Бурное ликование армии, когда Александр отдал приказ повернуть назад, показало, что терпение воинов дошло до предела. Он велел поставить на берегу Гифасиса двенадцать каменных колонн, обозначавших конец его индийского похода. Армия вернулась в затопленную непрерывными дождями Никею на Гидаспе, где строился флот. Едва добравшись до Никеи, умер от истощения Кенос, перед смертью сослужив товарищам великую службу.

Отсюда войско Александра поплыло вниз. Большинство легких гребных судов погибло на порогах и стремнинах. Широкобокие корабли Неарха преодолели вздувшийся Гидасп и быстрины Инда куда успешнее. Неарх предложил остановиться и построить побольше таких судов.

Александр отказался.

Утратив мечту о достижении Восточного океана, он заспешил к покинутой надолго империи.

Конница пошла обоими берегами Инда. На одном берегу отряд под командованием Гефестиона, на другом – Кратера, двух вечно ссорящихся высших военачальников Александра. Пехота вместе с Александром и Птолемеем плыла на судах. Время от времени происходили сражения с храбрыми племенами, яростно оборонявшими свои земли от македонцев. В Александра вселился злобный демон. Он старался искоренить всякое сопротивление в стране, через которую проходила его армия. Начались ненужные избиения. Македонцы не нуждались в большом числе рабов. Ни довезти их до рынков, ни прокормить не было возможности.

В стране Малли, на окраине большой пустыни Тар, где храбрость жителей превзошла других, македонское войско надолго задержалось около хорошо построенной и бесстрашно защищавшейся крепости.

Разъяренный сопротивлением, Александр ринулся на стену сам. Едва он достиг верха, как лестница подломилась. Александру ничего не осталось, как под дождем стрел спрыгнуть со стены внутрь крепости. С ним были двое: Певкетос и Леоннат – его постоянный щитоносец, носивший за ним взятый в Трое черный щит Ахиллеса. Ему Александр более всего обязан жизнью. Стрела пробила Александра насквозь через легкое, и он свалился замертво. Упал на колени и раненый Певкетос, а Леоннат, тоже истекающий кровью, прикрыл обоих священным щитом героя Троянской войны и, могучий, как Геракл, отражал врагов, пока в крепость не прорвались освирепевшие до безумия македонцы. В несколько минут защитников крепости перерезали всех до единого. Царя с торчавшей из груди стрелой понесли к кораблю, на котором находился шатер Александра…

– Погоди! – перебила Гесиону Таис. – А где был Птолемей и почему он Сотер (Спаситель), а не Певкетос или Леоннат?

– Не знаю. И Дейномах не знал тоже. Вероятно, Птолемей сумел прорваться к Александру с достаточной воинской силой и спасти всех. Воинская молва называет Спасителем именно его, а не кого-нибудь другого. Армия знает лучше!

– И что же случилось дальше? – поторопил Лисипп.

– Когда Александра принесли на корабль, никто не смел прикоснуться к торчавшей из груди стреле, думали, что царь умирает. Пердикка, самый опытный военачальник, велел повернуть Александра на бок, могучими пальцами отломал прошедшее насквозь острие и вытащил древко. Потом туго перебинтовал грудь и, положив царя на бок, велел поить водой с вином, настоянным на тысячелистнике. Когда подоспели врачи, кровотечение уже прекратилось. Александр пришел в себя от криков и воплей воинов. Армия требовала, чтобы им показали царя живого или мертвого. Александр приказал перенести себя на берег под навес, чтобы люди, проходя мимо, могли его видеть.