Я рассчитывал, что удобный подъем к дороге начинается прямо за этими кустами, но до него было еще метров сорок вправо. Я развернулся. Где-то там, среди кустов, тропинка – бежит к косогору через то место, где я стою…

Ссутулившись, чтобы порывы ветра не так обжигали холодом, я шагнул вперед…

По вискам мазнуло холодом. Несильно, очень издали. Я почувствовал, как меня быстро ощупывают – бегло, будто наткнувшись в первый раз. Надеясь понять, кто я, где, на что смотрю, что чувствую… руль? гул двигателя? вибрация машины?.. Сначала робко, не рассчитывая встретить сопротивления. Я почувствовал эхо удивления, и тут же ледяные щупальца обрели силу, ткнулись сильнее – и вдруг пропали. Пропало даже легчайшее касание, но я еще успел почувствовать ее испуг. Ее страх.

Да, сука. Никуда тебе не уйти.

По вискам потянуло холодком, на этот раз сильнее, но щупальца не пытались воткнуться в меня. Лишь ощупали со всех сторон, на этот раз обстоятельнее. Хотела убедиться, что не обозналась.

Люди запоминают по лицам, собаки по запахам, а эти суки вот так вот, по тому, что у тебя внутри головы…

Она еще не видела меня. Здесь густой орешник выступал мысом, заставляя тропинку изогнуться. Я могу пройти еще шагов десять, чтобы встретиться с ней на изгибе, вплотную, лицом к лицу, – там уж точно не промахнусь.

Холодный ветер стал плотнее. Она еще не начинала давить на меня, просто расстояние между нами уменьшалось. И она это тоже почувствовала. Касание на миг пропало.

Сосредоточилась на мальчишке, чтобы двигался быстрее? Или чтобы он принял на себя больше веса – твоего веса, сука? Ты же ранена, тварь… Истечешь же ты кровью, наконец? Потеряешь же ты сознание когда-то?! Сдохни, тварь!

Но ледяной шторм набирал силу. Она шла на меня.

Я поднял руку с Курносым и попятился.

Не уверен, что выдержу, если она окажется настолько близко. Назад. Хотя бы шагов на пять дальше от нее, когда она выйдет из-за кустов…

Один патрон, вспомнил я. В барабане один патрон.

Я сунул руку в карман. Похолодел – пусто! – а потом с облегчением втянул воздух. Это же правый карман. Там уже давно кончились. А в левом?

Одна «снежинка» была. Последняя.

Очень осторожно, чтобы эта похудевшая, но все еще с одним целым патроном среди четырех гильз «снежинка» не шлепнулась на землю, не улетела куда-то, не затерялась, я снял ее с выбрасывающего стерженька. Сунул в карман. Как знать, не понадобится ли мне и этот патрон…

А целую гроздочку патронов свинцовыми головками – в каморы. И защелкнуть барабан.

Щупальца вернулись ко мне. Полезли настойчивее. И на этот раз сами они – куда жестче… но с привкусом удивления, с отголосками раздражения, почти испуга: как же это? почему он все ближе, если мы идем быстрее?!

Она уверена, что идет быстрее меня. Но расстояние-то между нами продолжает уменьшаться. И все быстрее. Она чувствовала это, как я чувствовал ее приближение, ледяной ветер все сильнее резал виски…

Как он может так быстро нагонять?!

Щупальца попытались воткнуться в меня. Попытались выудить из меня – как идешь? почему все ближе – так быстро? как?!! – но я вытолкнул ее.

Она была сильна, но не так, как раньше. Я ранил ее, я гнал ее, заставляя терять кровь, и я чувствовал ее усталость, страх… и растерянность.

И она схватилась за то, что умела лучше всего. Вернулась к своему привычному финту. Без всяких изменений.

К этому я был готов лучше всего. Я выскользнул из-под ее хватки.

Щупальца соскользнули с меня – и тут же вернулись. Став еще сильнее. Она уже близко. Вот-вот будет у этого поворота…

Я перестал пятиться. Если еще дальше отойти, то уже можно и не попасть. Многовато для курносого малыша – и для прокушенной руки. Левой.

Я взвел курок.

Она опять вцепилась в меня, с яростью и отчаянием. Уже не пыталась подавить мою волю, а пробивалась к какой-то малой части, которая умеет делать что-то конкретное…

И я знал, куда она лезет. Один раз мы это уже проходили, а уроки я усваиваю хорошо.

Нет, сука! Не выйдет!

Она сосредоточилась для атаки в одном месте, и я тоже стянулся. Больше не пытался встретить все ее щупальца с равным вниманием. Часть из них лишь ложные выпады, которые затихнут сами собой, эта сука сама даст им выдохнуться, она даже не вкладывается в эти удары… А вот там, куда она в самом деле пытается пролезть…

Она пыталась не навязать свои желания, а просто подслушать. Подсмотреть.

И я сосредоточился на том, чтобы не дать ей увидеть мир моими глазами.

Тянешься к образам? К цветам? К ощущению пространства вокруг? Иди к черту, тварь!

Но здесь она давила сильнее. Я острее почувствовал отголоски того, что бурлило в ней…

Где он?! видит он нас уже?!

С какой стороны?

Как должен стоять мальчишка, чтобы прикрыл от тебя?

Она была ранена, но и я был не в лучшей форме. И слишком сильна она для меня… Слишком. Даже раненая. Даже со своим старым финтом…

Больше не было мальчишек, которых она тянула за уздцы, отвлекаясь от меня. Остался всего один, да и тем она уже управляет столько времени, что приноровилась к нему, а он легче подчиняется чужой воле…

Я чувствовал, что на грани – вот-вот пробьет мою хлипкую оборону, вот-вот…

Почему я не отошел на несколько шагов дальше?!

Шелест кустов. Совсем близко.

Тени за прутьями орешника, проступил силуэт – все! Теперь уже неважно, выдернет она из меня что-то или нет! Поздно!

Она почувствовала мое облегчение, а я почувствовал ее страх. Она рванула меня отчаянно, изо всех сил, и вышибла то, что ей было нужно: что видели мои глаза. С какой стороны я видел ее, с какой стороны ей ждать опасности…

Я пустил ее. Пусть уж здесь, чем пробьет и заберется в меня в другом месте… Хочешь видеть, что вижу я? Бери!

Они оба вышли из-за кустов. Мальчишка, сгорбившись, тащил ее, сама она едва переставляла ноги, да еще и пятилась. Она вглядывалась назад, туда, откуда они шли. Искала меня там.

Она закричала. Поняла.

Все еще пятясь на меня спиной, стала оборачиваться – и я потянул крючок. И снова. И снова. И снова.

Мне пришлось сделать четыре выстрела, прежде чем я попал. Ее швырнуло вбок и назад, и она ничком распласталась на тропинке.

Закричал мальчишка, будто это в него я попал, и смолк. Это была не его боль, всего лишь эхо ее чувств, но теперь она оставляла его, теперь ей было не до этого. Подвывая, она пыталась перевернуться с живота на спину. Схватиться за что-нибудь, сесть…

Мальчишка таращился на меня дикими глазами.