экономической политики, разработка принципиальных вопросов нашего хозяйственного и социального развития»[1139].

Наряду с реформой отраслевых отделов одновременно предполагалось и полностью перестроить систему партийной пропаганды, переформатировав как идеологические, так и международные отделы, а также создать что-то типа общего Управления кадров ЦК КПСС для координации кадровой политики. Также Капитонов предлагал создать «институт партии» для разработки «коренных вопросов партийного строительства»[1140].

Проект подобной реформы достиг стадии подготовки бланка решений Политбюро, однако по неизвестным причинам не пошел в дело[1141]. По составу участников разработки реформы можно предположить, что они выполняли непосредственное поручение Брежнева, и в деле есть несколько страниц записей аргументов при обсуждении этих предложений с участием Брежнева и Кириленко[1142]. Однако в финале все было свернуто по неизвестным причинам. Возможно, это было связано с резким ухудшением здоровья Брежнева в этот период[1143]. Интересно и то, что о намечающейся масштабной реформе не вспомнил ни один мемуарист или интервьюированный, в том числе из тех, кто входил в ближайшее окружение упомянутых ее идеологов или участников дискуссии.

Ответственные сотрудники Отдела: социальный, образовательный и профессиональный бэкграунд

В рамках исследования аппарата ЦК КПСС большое внимание уделялось социальному, образовательному и профессиональному бэкграунду сотрудников аппарата. Именно наличие подобной информации, причем подтвержденной в постсоветское время интервью, мемуарами, рассказами близких родственников, было критерием включения их биографий в рассматриваемый биографический массив. Не были исключением и сотрудники Отдела. Для двадцати человек мы восстановили достаточно подробные биографии, включающие информацию об их родителях (иногда о других прямых старших родственниках — дедах, прадедах). На первый взгляд их биографии не отличались от биографий других сотрудников отраслевых секторов аппарата. Одну крупную группу составляли отраслевые специалисты из сфер экономического планирования или финансов, которые к сорока годам достигли средних степеней номенклатурной лестницы в своей области деятельности (начальника подотдела в Госплане, например), обладали «партийностью» (то есть хорошей репутацией и готовностью поддерживать существующую идеологию) и «широким взглядом» на экономические проблемы, что подразумевало наличие у них интереса не только к своей узкой сфере[1144].

Гостев в интервью сформулировал критерии отбора следующим образом:

Соответственно, узнали о нем много, с людьми поговорили, как он, подходящий, неподходящий. Соображает, не соображает, коммуникабельный, с людьми может работать, хапуга или не хапуга[1145].

Большая часть из приглашаемых на работу в Отдел людей (как, например, все его руководители) имела высшее образование, полученное в Москве.

Вторую крупную группу составляли инженеры (в значительной степени из оборонного комплекса или машиностроения), которые сделали некоторую партийную или государственную (совнархозы, горисполкомы) карьеру, достигнув уровня первого секретаря горкома небольшого или райкома крупного города, а затем попали на учебу в Академию общественных наук при ЦК КПСС. По ее окончании они приглашались на работу в отделы ЦК, как правило, на должность инструктора. Большинство из этих людей окончили провинциальные технические вузы. Преподаватели той же АОН тоже могли переходить на работу в аппарат ЦК КПСС, но уже на должности консультантов или заведующих секторами. В целом в Отделе работало много докторов и кандидатов наук, либо ведущих экономистов в своих узких областях, либо как минимум авторов многочисленных научных и научно-популярных (брошюры для массового распространения, статьи в журналах) публикаций.

Вопреки распространенному убеждению, бывшие комсомольские функционеры составляли в аппарате ЦК КПСС абсолютное меньшинство. Реально не более 15 % из 250 сотрудников аппарата, чьи биографии подробно известны автору, работали штатными ответственными сотрудниками региональных и центральных комсомольских органов. Их обычно не принимали на работу в отраслевые отделы, или бывшие «комсомольцы» выполняли в них специфические функции. Вот и в Отделе был единственный известный автору комсомольский функционер, бывший заведующий отделом рабочей молодежи ЦК ВЛКСМ Олег Высокос. Он выполнял функции секретаря отдела, то есть контролировал документооборот, соответствие текущих бумаг ранее принятым постановлениям Секретариата и Политбюро ЦК КПСС, деятельность технического персонала и внешний вид ответственных сотрудников, но не содержательную сторону их работы.

По социальному происхождению сотрудники Отдела также не сильно отличались от коллег из других отделов аппарата ЦК КПСС. Практически во всех известных случаях они происходили из семей дореволюционного среднего класса, мещан и богатых крестьян — кулаков. Так, выходцы из семей дореволюционного высшего и среднего класса составляли значительную часть работников идеологических и международных отделов, особенно Отделов пропаганды и соцстран. В 1920–1940-е годы родители будущих аппаратчиков, будучи молодыми людьми, как правило, сумели адаптироваться в советском обществе[1146]. Часть из них стала «выдвиженцами» и заняла административные посты. Группа выходцев из семей, имевших в 1920–1940-е годы профессиональное отношение к торговле, снабжению и финансам, была самой крупной в аппарате ЦК КПСС в целом (17 %) и опережала, например, группу выходцев из семей руководителей промышленных предприятий (15 %) и детей «рабочих» (14 %). Тем не менее личный состав Отдела, пожалуй, в наибольшей степени по сравнению с другими отделами демонстрирует семейную преемственность работы. Большинство родителей и дедушек его сотрудников были заняты в сфере финансов, торговли и снабжения.

Руководитель Отдела Борис Гостев был типичным представителем московского мещанского торгово-промышленного сословия. Его дед по отцу владел лавкой в Москве по торговле «колониальными товарами» и тканями, дед по матери сначала владел баржей, потом торговал книгами, потом был «артельщиком». Дед по отцу при этом был старостой церковной общины храма Святителя Филиппа митрополита Московского (ныне у метро «Проспект Мира»). Женщины в семье до революции работали высококвалифицированными швеями и кассиршами. Его отец начинал как закройщик (то есть в советской системе социальной селекции был «пролетарием»), однако в революцию сделал карьеру и в сталинское время стал директором швейной фабрики и идейным сталинистом. Один его брат был директором гастронома, второй — галантерейного магазина. Гостев в детстве часто посещал храм Пимена Великого на Самотеке (Краснопролетарской улице), но, повзрослев, верующим себя не считал. Он унаследовал профессию дедов и отца, став инженером текстильной промышленности, и работал в разном качестве (в том числе в Госплане) до прихода в ЦК[1147].

Ближайший единомышленник Гостева Юрий Белик происходил из семьи провинциального беспартийного главного врача района и депутата областного совета. Наследник Белика на посту главы группы консультантов Анатолий Милюков был сыном кулака, которому удалось избежать раскулачивания и который активно занимался теневым производством и самогоноварением[1148]. Глава сектора экономики внешних связей Всеволод Ситнин был сыном неоднократно упоминавшегося выше соратника Косыгина — председателя Госкомцен Владимира Ситнина и соответственно внуком главного инженера Прохоровской мануфактуры[1149]. Консультант Валерий Кушлин был внуком владельца небольшого кожевенного завода и сыном нормировщика на заводе 1930–1940-х годов. А по линии матери