Верадис сглотнул – во рту пересохло. Огляделся вокруг и увидел, что дальше на зубчатой стене стоит конюший начальник Валин – и тоже смотрит в небо. Он почесал в голове, попытался подавить зевок, осматривая толпу, и остановил взгляд на Мейкале. Советник был почти на голову выше всех прочих в толпе, а шрамы у него на лице серебрились при дневном свете. В отличие от большинства, он смотрел не на солнце. Он оглядывал толпу, изучал, испытывал всех и каждого, и в конечном счете его взгляд остановился на Верадисе. Увидев, что воин за ним наблюдает, он снова воззрился на него с непроницаемым выражением лица. Верадис вспомнил слова Натаира, вспомнил о роли, которую Мейкал играл в замыслах Аквилуса.

Темноволосый мужчина отвел взгляд и уставился в небо.

Толпа внезапно ахнула – дружно, почти в один голос. Верадис дернул головой, глядя на солнце, прикрыл глаза.

Сквозь яркий свет он увидел на западном краю солнца некую щербинку. Юноша моргнул и потер глаза. Когда он снова посмотрел, отметина была все еще там, и походила она на искривленный палец, поглаживающий светило по краю.

Люди закричали, тыча пальцами в небо. Черное пятно медленно росло, все шире расползалось по солнечному диску. Он вздрогнул, обильно выдохнул и увидел перед собой в воздухе облачко тумана. Стало холодно, значительно холоднее, чем тогда, когда он поднимался на стену по ступеням.

Его внимание привлек какой-то звук, какое-то движение. Мейкал пошатнулся, вцепившись в черный камень зубчатой стены. Натаир, стоящий рядом с Верадисом, пробормотал что-то и прислонился к нему.

– Ты в порядке? – спросил Верадис, вдруг ощутив волнение.

Натаир рухнул на пол.

Корбан смотрел на небо, задаваясь вопросом, что же случится. Снежные тучи исчезли, небосвод искрился колкой синью, солнце же светило бледно и слабо.

Он стоял около каменного круга среди толпы зевак. Бренин, Оуайн, Рин и Рат находились среди высоких камней, хотя между Рин и Бренином будто пролегла ледяная бездна отчуждения.

Корбана все еще переполняло волнение от поединка между Туллом и Моркантом. Оба воина стояли близко к кругу, – впрочем, Моркант стоял, склонив голову, а порез у него на щеке был теперь заштопан суровой ниткой и воспалился.

Внезапно что-то изменилось. Резко похолодало, Корбан покрылся гусиной кожей. Люди кричали, указывали пальцами вверх. Он прищурился на солнце и увидел, что на него наползает какая-то тень, словно занавешивает его пеленой. Голова пошла кругом, стало дурно, он пошатнулся. Кивэн, что стояла рядом, поймала его за руку и раздраженно фыркнула. Затем у него подкосились ноги, помутилось в глазах, и мальчик стал падать.

* * *

Он был один, все еще у каменного круга. Он вошел в него, повертел головой, огляделся по сторонам. Все было вроде бы так же, но по-другому. У его ног клубился туман. Небо было серым, солнце за тонким слоем облаков виделось размытым ярким пятном. Камни казались выше, какими-то более зловещими, что ли, а над ними непроницаемой стеной мрака высилось Темнолесье.

Из мрака появилась фигура – этого человека Корбан уже видел, и сейчас он торопливым шагом приближался к нему, а за спиной у человека развевался плащ.

– Время пришло, – тепло улыбнулся человек, когда подошел к мальчику вплотную. – Дальше тянуть никак невозможно. Ты ведь мне поможешь?

– Где я? – пролепетал Корбан.

– Ты в Изнанке. Обители духа, – сказал человек.

– И кто же ты такой?

Человек улыбнулся еще шире, вокруг его глаз залегли морщинки.

– Твой друг. – Ноздрей Корбана коснулся запах, гнилостный, густой и приторный. – Помоги мне.

– Я-а ничего не понимаю… – промямлил Корбан.

Мужчина поморщился, сжал губы.

– Я долго терпел, но не могу больше ждать. Знаешь, ты ведь не единственный, на кого пал мой выбор. – Он махнул рукою в воздухе.

Корбан увидел человеческую фигуру, прозрачную, но ясную: то был юноша с вьющимися волосами, красивый и статный, с пронзительно-голубыми глазами. Он в одиночестве шел по крепостной стене, вглядываясь в пустую равнину. Вокруг запястий и лодыжек человека были обвязаны путы и цепи, хотя сидели они и неплотно, мотаясь при ходьбе. Корбан почувствовал острую тревогу за этого человека.

«Он в ловушке, но сам об этом не знает».

Налетел порыв ветра, и фигура растаяла.

– Мне могут помочь и другие, но я хочу, чтобы это был ты. – Последнее слово он почти прорычал. – Ты должен вступить в борьбу, сражаться за праведную сторону. Сражаться за меня. Если же нет, то в конце концов ты окажешься на стороне кое-кого другого. Я этого не допущу.

Корбану вдруг стало страшно.

– Малодушные мне без надобности, – продолжил мужчина. – Храбрость – вот что мне нужно. А в тебе я вижу страх, чувствую его запах. – Он глубоко и плавно вздохнул, затрепетал языком, словно пробуя воздух на вкус. – Ты должен встретиться со своим страхом, должен его превозмочь. Не бойся задачи, которую я тебе поставил.

– Так я же боюсь не задачи, – сказал Корбан, глядя ему в древние янтарные глаза. – Я боюсь тебя.

Мужчина нахмурился.

– Что ж, жаль. – Он, по всей видимости, искренне опечалился. Его рука залезла под плащ и легла на рукоять меча. Корбан увидел, что одет он в кольчугу, темную и маслянистую, но, когда он пригляделся, та блеснула, и на миг показалось, что это и не кольчуга вовсе, а чешуя.

– Я долго терпел. Решайся. Немедленно. Ты мне поможешь?

– Нет, – ответил Корбан, не зная почему – просто все его чувства в один голос кричали «Нет!» при виде этого человека.

Мужчина вздохнул, покачал головой и вытащил меч. Вокруг клинка змеился черный дым.

Корбан развернулся и побежал.

Человек у него за спиной издал яростный крик.

Воздух внезапно взвихрился, послышалось хлопанье крыльев, и на землю вокруг него опустились фигуры – ветер от их кожистых крыльев чуть не сбил его с ног. Шестеро, все в темных кольчугах, с дымящимся оружием: у кого меч, у кого секира, у кого копье. Лики их были похожи на человеческие, хотя и обладали заостренными чертами, а также щелевидными змеиными глазами. Они наступали на него со всех сторон, преграждая путь.

– Смилуйтесь… – прошептал Корбан.

– Слишком поздно, – промолвил сзади желтоглазый человек.

Откуда-то сверху раздался некий неведомый звук – рог? Корбан поднял взгляд и увидел, что сквозь облачный покров прорываются какие-то силуэты. Они мчались к нему, словно стрелы, выпущенные из лука, мгновенно увеличиваясь от размеров булавочной головки до обычного человеческого роста.

– Бен-Элимы! – прорычала одна из фигур неподалеку.

Они сошли на землю вблизи от Корбана, из-за их спин свисали широкие крылья, покрытые белыми перьями; не проронив ни слова, они вступили в неистовую схватку с окружившими его существами.