Сюзанна обняла Виви за талию:

– Знаешь что? Твой портрет будет завершающим штрихом. А иначе было бы немного странно. А вот ее портрет здесь явно не слишком уместен.

– Ох нет, дорогая! Афина имеет право. Она тоже должна занять свое место.

На мгновение Сюзанне почудилось, будто сияющие глаза красавицы с портрета пронзают ее насквозь.

– Ты такая добрая, – улыбнулась Сюзанна. – И всегда о нас печешься.

– Доброта здесь вообще ни при чем, – ответила Виви. – Просто мы, женщины, так устроены… По крайней мере, я так устроена.

Сюзанна отвела глаза от портрета и повернулась к той, что ее любила. Всегда любила.

– Мама, спасибо тебе.

– Ой, я совсем забыла, – сказала Виви, когда они направились к лестнице. – Тебе кое-что принесли в твое отсутствие. Какой-то чрезвычайно странный пожилой мужчина. Он всю дорогу мне улыбался, точно старый знакомый.

– Пожилой мужчина?

Виви отвлеклась на пятно на столешнице, безуспешно пытаясь стереть его подушечкой пальца.

– О да. Лет шестидесяти. С усами. Похож на иностранца. В городе я его прежде точно не видела.

– А что он принес?

– Он не объяснил от кого. Но это растение. Roscoea purpurea. Полагаю, что так.

Сюзанна изумленно уставилась на мать:

– Растение? А ты уверена, что оно предназначено именно мне?

– Может, от кого-то из твоих покупателей. Так или иначе, растение в подсобке. – Уже спускаясь по лестнице, Виви бросила через плечо: – Мы называем его павлиний глаз. Хотя, должна признаться, мне оно никогда особо не нравилось. Если тебе не нужно, я могу отдать Розмари.

Сюзанна громко ахнула и вихрем пронеслась мимо матери вниз по лестнице.

Ей казалось, будто она знает о Джесси практически все. Теперь, после полуторачасового участия в коронерском дознании, Сюзанна узнала о Джессике Мэри Картер следующее: рост пять футов и два с половиной дюйма, аппендикс и миндалевидные железы удалены более десяти лет назад, на пояснице родимое пятно, на указательном пальце левой руки по меньшей мере три перелома, причем последний относительно свежий. Что касается остальных повреждений, о которых Сюзанна предпочла бы не знать, то на теле имеются кровоподтеки, явно не связанные с обстоятельствами, приведшими к летальному исходу. У Сюзанны возникло такое чувство, будто речь, собственно, идет не о Джесси, а о некоем абстрактном теле, о состоянии его кожных покровов и костной ткани, с подробной каталогизацией причиненных травм. И Сюзанну смущало прежде всего даже не отсутствие у нее информации о наличии у Джесси застарелых травм, а скорее то, что исчезла сама сущность Джесси.

В здании суда друзья и родственники Джесси, которым хватило духу принять участие в дознании (одним – потому что они не могли примириться с самим фактом ее смерти, другим – потому что в глубине души они радовались возможности поучаствовать в самом громком событии после пожара в магазине для животных 1996 года за всю историю Дир-Хэмптона), вполголоса перешептывались или, преисполненные осознания важности происходящего, молча рыдали в платочек. Сюзанна беспокойно ерзала на месте, пытаясь увидеть с высоты галереи для публики дверь в зал. Она подозревала, что он здесь и сидит сейчас на скамье рядом с прокуренными сестрами Кэт Картер. Однако покинуть зал заседаний, чтобы проверить, она не могла, поскольку это могло быть расценено как неуважение к суду.

Когда она приехала, в суде его еще точно не было; не было его и двадцать минут назад, когда она выходила в дамскую комнату. И тем не менее, как единственный свидетель происшествия, он в любом случае должен был давать показания.

Ему так или иначе придется появиться в суде.

Сюзанна пригладила волосы, каждой клеточкой тела ощущая, как свернувшиеся клубком еще сутки назад волнение и страх заставляют болезненно сжиматься мышцы живота. Чтобы успокоиться, она уже дважды открывала сумочку и смотрела на лежавшие там сокровища. Среди них: этикетка от подаренного анонимом растения; отправленная на адрес родителей в конверте без имени отправителя бумажная бабочка, которую Бен, бывший в отроческие годы юным натуралистом, идентифицировал как Inachis io[15]. Сюзанна написала название на внутренней стороне. А вчера, когда она отправилась в магазин закончить дела, то обнаружила огромное павлинье перо, прикрепленное к дверной раме. И теперь оно нелепо торчало из-под клапана ее сумки. И никаких сообщений. Но Сюзанна знала, что все эти вещи определенно так или иначе связаны с ним. И в них имеется некий скрытый смысл.

Если честно, Сюзанна даже не рассматривала возможности, что эти странные подношения могут быть от Нила.

Наконец коронер закончил с изложением результатов вскрытия, затем наклонился к Кэт Картер и поинтересовался, не желает ли она что-нибудь уточнить. Кэт, зажатая между преподобным Ленни и неизвестной женщиной средних лет, покачала головой. Тогда коронер вернулся к лежавшему перед ним списку свидетелей.

Она была следующей на очереди. Сюзанна посмотрела на очкастого репортера в углу, непрерывно строчившего в блокноте. Она уже успела поделиться с преподобным Ленни своими опасениями. Ведь если она расскажет коронеру все, что знает, абсолютно все, то Джесси распишут в газетах как обыкновенную жертву домашнего насилия. Но Джесси решительно не желала, чтобы в ней видели жертву. На что преподобный Ленни ответил, что Сюзанна не одинока и у Кэт имеются аналогичные опасения.

– Понимаешь, Сюзанна, тут главное – видеть суть дела, – заявил он. – Сейчас прежде всего следует думать о судьбе Эммы. И хотя обвинительное заключение во время здешних слушаний не выносится, можно не сомневаться в том, что все сказанное в дальнейшем будет учтено уголовным судом. И мне кажется, Джесси согласилась бы на вмешательство в свою частную жизнь ради… спокойствия своей дочери. – Преподобный Ленни весьма аккуратно подобрал нужное слово.

Что, несомненно, облегчило принятие решения. Сюзанна услышала свое имя и встала. Под чутким руководством коронера она в сдержанных выражениях поведала о травмах Джесси, с которыми та приходила на работу в магазин, о трагической цепи событий, что привели к роковому для нее вечеру, о ее широкой натуре и общительном характере, невольно ставших причиной столь страшной развязки. Сюзанна не могла заставить себя посмотреть на Кэт Картер, поскольку ей казалось, будто она совершает предательство, но, закончив, Сюзанна встретилась с Кэт глазами, и та кивнула. В знак признательности.

Он так и не появился.

Сюзанна села на место, чувствуя себя выжатой как лимон.

– Ты в порядке? – повернувшись к ней, прошептал преподобный Ленни.

Она покачала головой, с трудом удержавшись от того, чтобы не бросить взгляд в сторону тяжелой двери в зал заседаний, которая грозила в любую минуту открыться. А затем, наверное в сотый раз, пригладила свои слишком короткие волосы.