Напомню, что «рассеял эту легенду» тот самый генерал-лейтенант Христофоров, который по своим архивным документам заявил, что поляков в Катыни расстреляли русские. А когда мы вызвали его в суд, чтобы он этими «документами» доказал это свое утверждение, то его представитель отбился от иска заявлением, что болтовня Христофорова, дескать, была не сведениями – не фактом, а всего лишь личным мнением Христофорова, на которое он имеет права согласно Конституции.

Ну и у Семушина в качестве апофеоза (апофугея?) стандартное: «В плен он попал при трагических обстоятельствах поражений лета 1941 года, в плену вел себя достойно. Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!». Слава-то, она, конечно, слава… Но речь идет о пропагандистской провокации Второй мировой войны – о боевой операции немецкой пропаганды. С ней как быть?

Нет уж, в этом деле вам, интеллектуалы, надо или трусы надеть, или крестик снять.

Я не считаю тех нацистских пропагандистов людьми семи пядей во лбу, но и дураками их считать нельзя. Поэтому вопрос о судьбе Якова Джугашвили ударом в лоб не разрешишь – нельзя выхватывать из архива изготовленную немцами бумажку и носиться с ней, как курица с яйцом, тем более нельзя верить выводам проходимцев, как бы «проанализировавших» эти бумажки, проходимцам, на ваших глазах предавших свою Родину. Тут нужно держать в голове десятки нюансов этой проблемы, зачастую не имеющих как бы отношения к архивным «фактам». Давайте не спеша сначала об этом.

Пример. Вдумайтесь в положение статьи 68 Гражданского процессуального кодекса России, казалось бы не имеющей прямого отношения ни к какому историческому делу: «В случае если сторона, обязанная доказывать свои требования или возражения, удерживает находящиеся у нее доказательства и не представляет их суду, суд вправе обосновать свои выводы объяснениями другой стороны». Тут нет юридической зауми, это обычный здравый смысл, на который опирается любой нормальный человек: если у обвиняемого есть доказательства невиновности, то он обязательно представит их суду, но если эти его доказательства доказывают его собственную виновность, то он сделает все, чтобы их скрыть! Что тут непонятного?

Вот опять-таки, к примеру, в Катынском деле немцы с помощью комиссии медэкспертов под председательством немецкого профессора Бутца насобирали грузовик доказательств своей невиновности в убийстве польских офицеров. Поскольку их в этом обвинял СССР и союзники пообещали, что на краю земли разыщут и казнят всех виновных, то немцы, казалось бы, должны были как зеницу ока беречь и Бутца, и этот грузовик доказательств. Не так ли? А немцы, когда поняли, что капитуляция неизбежна, бедного Бутца убили, не пожалев уже дефицитных патронов, а все доказательства как бы своей невиновности сожгли, не пожалев дефицитного бензина, – уничтожили, чтобы не предоставлять их суду. Как это понять? С той же юридической точки зрения, которая в данном случае и есть точка зрения здравого смысла?

И в деле Якова Джугашвили точно такое же положение. Сохранилась масса разного вида бумажек, написанных немцами, о том, что Яков был у них в плену. Более того, сохранились и бумажки, которые как бы немцев и не красят, вроде того что Яков на самом деле не покончил собой, а его убила охрана. Во какие немцы честные! Прямо как Христофоров. Но была у немцев и папка личного дела Якова, в которой, по легенде о Якове, должны были храниться абсолютно безобидные для немцев документы: как и где Яков пленен, рапорты о его перевозках и переводах, протоколы опросов и допросов. Немцы же не виноваты, что Яков сдался им в плен, что в этой папочке могло быть для них опасного?

Но в этой папочке должны были храниться эти безобидные документы только в случае, если это действительно был Яков Джугашвили. А если это был не он, а двойник? То тогда там лежали и документы, подтверждающие и разъясняющие провокацию немцев и сведения о двойнике, игравшем роль Якова. И вы правильно догадались: когда наши войска подходили к концентрационному лагерю Заксенхаузен, в котором, по легенде, был убит Яков, комендант лагеря эту папочку с «безобидными» документами сжег, а сам удрал к американцам. Личные дела остальных заключенных оставил в полном порядке, а личное дело «сына Сталина» сжег! Зачем?

И поверьте, многие люди с наработанным опытом здравым смыслом уже после этого факта махнут рукой на остальные факты: с немцами в этом деле все и так понятно!

Еще момент, который просто не рассматривается.

Все, кто о Якове пишут, сводят вопрос пленения сына Сталина только к пропаганде немцами этого факта на территории СССР, только к пропаганде для подрыва стойкости войск Красной армии. Но ведь этот вопрос имел огромное значение и для пропаганды среди немецких войск! Ведь при всех оглушительных немецких победах к тому времени эти победы для немцев были оглушительно кровавыми, по своим потерям и близко не соотносимыми с потерями в войне с Польшей и даже с Францией.

Генерал Г. Гот:

«Утром 13 июля (1941) личный адъютант Гитлера, возвращаясь из района боевых действий 2-й танковой группы, заехал в штаб 3-й танковой группы, располагавшийся северо-восточнее Витебска, чтобы выяснить состояние подвижных соединений, которые до этого времени несли основную тяжесть всех боевых действий. Ему сообщили примерно следующее: “За первые три недели боев войска 3-й танковой группы понесли большие потери. …Так, потери 19-й танковой и 14-й моторизованной дивизий в общей сложности составляют только 163 офицера и 3422 унтер-офицера и солдата. Тем не менее физическое напряжение личного состава, вызванное сильной жарой, пылью, плохими условиями расквартирования и недостатком сна, значительнее, чем на Западе. Кроме того, моральный дух личного состава подавлен огромной территорией и пустынностью страны, а также плохим состоянием дорог и мостов, не позволяющим использовать всех возможностей подвижных соединений. Значительное влияние на состояние морального духа личного состава оказывает также упорное сопротивление противника, который неожиданно появляется повсюду и ожесточенно обороняется. …Упорство русского солдата объясняется не только его страхом перед комиссаром, оно находит свое обоснование и в его мировоззрении. Для него эта война носит характер отечественной войны. Он не хочет возвращения царизма, он ведет борьбу с фашизмом, уничтожающим достижения революции”».

Генерал Г. Блюментрит:

«Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои. …Целыми колоннами их войска ночью двигались по лесам на восток. Они всегда пытались прорваться на восток, поэтому в восточную часть кольца окружения обычно высылались наиболее боеспособные войска, как правило танковые. И все-таки наше окружение русских редко бывало успешным».

Дневник начальника Генштаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера, вообще-то, пестрит цитатами радужных докладов Гитлеру о высоком моральном духе немецких солдат. Но! 6 июля 1941: «Из частей сообщают, что на отдельных участках экипажи танков противника покидают свои (подбитые) машины, но в большинстве случаев запираются в танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами». А уже 9 июля 1941: «Организация “штрафных батальонов” оказалась хорошей идеей». Два года немцы воевали, всю Европу на колени поставили, и как-то эта хорошая идея об организации штрафных батальонов в немецкой армии никому в голову не приходила. А тут и трех недель не прошло… 11 июля 1941: «Противник сражается ожесточенно и фанатично. Танковые соединения понесли значительные потери в личном составе и материальной части. Войска устали».