Оценивая имеющиеся японские материалы, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, «документ Арао», посланный Ежовым Ворошилову, надо признать провокационным. Эта дезинформация была тем или иным путем подброшена советским органам японской разведкой, быть может, в кооперации с польской разведкой, а возможно, и немецкой.

Не исключено также, что этот документ был сфабрикован в НКВД с прямой провокационной целью или что так называемый тайный посланец, если он так объявил себя в Варшаве, в действительности являлся агентом НКВД.

Во-вторых, несмотря на сомнительную ценность в качестве свидетельства против Тухачевского, «документ Арао», дошедший до Ежова, Ворошилова и, вероятно, до Сталина, мог все же ими браться в расчет и сыграть в условиях апреля-мая 1937 г. определенную роль в формировании обвинения против Тухачевского.

Вместе с тем, видимо, именно неправдоподобностью этого документа надо объяснить тот факт, что на следствии вопрос о «тайном посланце Тухачевского» и о связях его с японской разведкой вообще никак не допрашивался. В деле нет ни самого документа, ни его копии. Никакой оперативной разработки вокруг этого перехваченного японского документа не проводилось; его использовали против Тухачевского в том виде, в каком он оказался в руках работника НКВД.

д) Дезинформационная деятельность польской разведки.

То, что польский Главный штаб был жизненно заинтересован в «изменениях», которые произошли в 1937 г. в руководстве Красной Армии и во всем ее офицерском составе, подтверждается рядом документов самой польской разведки. Среди трофейных документов, хранящихся в Особом архиве Главного архивного управления, а также в архиве КГБ, содержатся материалы, проливающие свет на провокационную деятельность польской разведки и вместе с тем на то, как она реально оценивала события 1937 г. в СССР.

Представляет интерес документ реферата «ИД» от 29 ноября 1926 г. второго (разведывательного) отдела Главного штаба польской армии. Этот документ носит название «Активная дезинформация Советского Союза, создание резидентуры». В этом документе 2-й отдел Главного штаба Польши ставил задачей создаваемой резидентуры «разработку и учет трений и споров по программным вопросам в коммунистической партии», «отработку идентичного материала о международном коммунистическом движении» и «создание на основе полученного материала информации для печати и секретной, предназначенной для подрыва РКП изнутри». В том же 1926 г. в связи с «левой оппозицией» Зиновьева реферат «ИД» специально занимался «политической дезинформацией по отношению к Советам» по вопросу о «разногласиях в коммунистической партии». Польская разведка решила «в целях получения материалов для создания дальнейших трений» распространять в печати сведения «растравляющего характера и создающие атмосферу недоверия между мнимо сегодня примирившимися противниками».

Подобные методы «растравляющего характера» были применены польской разведкой и в ее долголетней дезинформации по поводу «заговора военных» в СССР.

Кроме непосредственной заинтересованности в ослаблении Красной Армии и целей кооперирования своих действий с гитлеровской разведкой, у польских военных кругов были особые счеты с Тухачевским, Путной, Корком, Эйдеманом, Примаковым и другими участниками польской кампании 1920 г.

Польские органы весьма давно стали «изобретать» компрометирующие материалы на этих военачальников и распускать о них всяческие слухи. В спецархиве ГРУ Генерального штаба Советской Армии находится, например, сообщение советского военного атташе в Англии Клочко, который 30 января 1928 г. писал в Москву:

«29 и 30 января вся польская пресса полна самыми фантастическими сообщениями о восстании Красной Армии; говорится о восстании 4 дивизий во главе с т. Тухачевским, наступающим будто бы на Москву; за два дня сообщения польской прессы перелетели в английскую, а оттуда они вновь перепечатывались польской прессой; характерно, что основную кампанию ведет официоз “Голос Правды”; сегодня на совещании у полпреда я предложил немедленно опубликовать опровержение полпредства, назвав всю эту провокационную кампанию “сплошной ложью от начала до конца”, что и сделано. Я рассматриваю эту клевету как одно из средств поддержания общественного мнения против нас, как “моральную мобилизацию”…»

В предшествовавший процессу Тухачевского период польская печать не только коллекционировала и подавала в сенсационном духе международные слухи и сплетни относительно «заговора в Красной Армии» и предполагаемого «переворота в СССР», но и активно запускала свои вымыслы на международный политический рынок. Варшава (как и столицы Прибалтийских государств) постоянно фигурировала в такого рода сообщениях иностранных агенств печати как «источник» слухов.

То, как польская разведка организовывала и доводила до сведения советских органов провокационные, дезинформационные сведения по вопросам внешней политики, а также и о советских военачальниках, видно, например, из дела бывшего закордонного агента Иностранного отдела НКВД СССР Илинича В.А.

В материалах, направляемых Илиничем в ИНО НКВД в 1932–1935 годы, содержалась информация о том, что Польша, Германия, Англия, Франция, США и Япония строят свою внешнюю политику в направлении полной политической изоляции СССР, что они активно готовятся к разделу территории СССР путем военного вторжения, высказывалось предположение о неизбежном союзе Польши, Германии, Англии, Италии и Японии против СССР; о непрочности и фиктивности существовавшего в то время договора о взаимопомощи между СССР и Францией.

По вопросам внутриполитического положения в СССР Илинич, со ссылкой на те же источники, систематически доносил о существовании на территории СССР различных антисоветских заговорщических организаций, таких как «Трудовая крестьянская партия», заговор среди ученых, разного рода заговоры среди высшего командования Красной Армии. Он также сообщал о нелегальной связи высокопоставленных лиц из командного состава Красной Армии с польской и германской разведками. Так, еще в 1932 году Илинич сообщал:

«…В связи с предстоящей 10–15 августа конференцией представителей штаба в Париже там, на этой конференции, будут сделаны доклады о положении в СССР представителями какой-то существующей на территории Союза политической партии, имеющей якобы свою сильную организацию среди крестьянства.

По словам Гонсяровского, эта партия возглавлена крупными общественными деятелями СССР, некоторые из них даже члены ВКП(б), а также имеются в ее руководстве люди, занимающие высокие командные должности в Красной Армии».

В другом донесении (ноябрь 1932 г.) Илинич писал:

«…Относительно диверсионной работы, которую Пилсудский ведет в СССР, агенту конкретно ничего не известно. Известно лишь, что работа ведется в верхах Красной Армии, обрабатываются командиры крупных частей и есть какие-то командиры, на которых очень надеются».

Илинич сообщал также, что, как установил один из его агентов, между советским военачальником Блюхером и германским генералом Гаммерштейном (занимал пост начальника немецкого генштаба) существует тайная связь. В 1934 году доносил Илинич в Москву следующее: