округа, а затем начальник 1-й Сибирской кавалерийской дивизии. В январе – августе 1922 г. – начальник 11-й кавалерийской дивизии. С ноября 1922 г. – командир отдельной Кавказской кавалерийской бригады.

Выше была приведена характеристика В.И. Микулина со стороны младшего по возрасту, должности и воинскому званию. А как оценивали его начальники, соответственно старше его во всех отношениях? Из аттестации на командира отдельной Кавказской кавалерийской бригады В.И. Микулина, подписанной в мае 1923 г. командующим войсками Отдельной Кавказской армии (ОКА) А.И. Егоровым и членом РВС армии Ш.З. Элиавой: «Огромной силы воли, энергии. Всегда решителен и обладает весьма широкой инициативой. В высшей степени находчивый, сообразительный. Во всякой самой сложной обстановке легко разбирается, чутко анализируя таковую и принимая ясное и определенное решение. Упорен и настойчив до конца. Всегда расчет, точность и аккуратность. Обращение с подчиненными нормальное. Уважение и авторитет большие. Образцово дисциплинирован, выдержан, вежлив и тактичен. Часть твердо держит в руках. Здоровье – вполне выносит всякую походную и боевую обстановку. Склад ума чрезвычайно подвижный, гибкий. Критика и анализ – основные свойства его умственного мышления. К работе относится с полным вниманием, усердием и рвением. Советской власти вполне предан. Общая и техническая подготовка хорошие. Огромный боевой и служебный опыт и стаж применяет в работе с редким умением и четкостью. Военное дело весьма любит. Развит прекрасно и беспрестанно следит за ходом развития военной мысли. Кавалер ордена Красного Знамени. Известный красный командир кавалерии всей красной конницы. Спортсмен и большой знаток коня.

Считаю тов. Микулина, как уже командовавшего дивизией, в данное время вполне достойным внеочередного выдвижения на должность командира кавалерийского корпуса».

В сентябре 1923 г. стал слушателем Высших академических курсов (ВАК) при Военной академии РККА. С июля 1924 г. – для особых поручений при инспекции кавалерии РККА. С октября того же года – начальник штаба 3-го кавалерийского корпуса. Здесь у него не сложились отношения с командиром корпуса Семеном Тимошенко, что нашло свое отражение в служебной аттестации (отзыве о работе) за 1925 г., подписанной им же:

«Знаю тов. Микулина мало и дать полную характеристику не могу.

Как человек, очень неглупый и хитрый. Внешне дисциплинирован, исполнительный, но в работе недостаточно аккуратен. Требовать исполнения от своих подчиненных разумно не умеет. Сам хорошо подготовлен во всех отношениях, но передавать свои знания полностью в повседневной жизни своим подчиненным не умеет. Разумной инициативой не обладает, но как хорошо владеющий пером хватается за чужие мысли и, главным образом, с его стороны проявляется интерес, когда труд оценивается материально.

Политически недостаточно развит и к этому особого интереса не питает.

Решительность проявляет, но неуверенно, ввиду незаинтересованности повседневной жизнью армии и делом, непосредственно на него возложенным.

Как начальник штаба корпуса с хорошей стороны себя не проявил и жизнью частей корпуса совсем не интересуется. Объясняется это тем, что желание его сводится быть строевым командиром.

По своему характеру тов. Микулин больше подходит на должность преподавателя, чем начальника штаба или командира дивизии, причем тов Микулин очень склонен к личным счетам и личной ненависти, что по занимаемой им должности очень вредит общему делу».

Сравните содержание двух приведенных выше характеристик деятельности одного и того же командира Красной Армии, а именно В.И. Микулина! Разница во времени между появлением этих документов – всего два с половиной года. Не мог Владимир Иосифович, как натура цельная и сильная, за столь короткое время так сильно измениться в худшую сторону. Значит, все дело заключается во взаимоотношениях между людьми и наличии (или отсутствии) у человека интереса к порученному делу. У В.И. Микулина не было интереса к штабной работе. Он по своей натуре был лидером, ему по душе была самостоятельность, возможность самому принимать решения. Возможно, что он в это время был обижен назначением на должность начальника штаба корпуса – ведь командование ОКА рекомендовало его, притом к внеочередному, выдвижению на корпус. Но не получилось!..

С марта 1926 г. – адъюнкт Военной академии имени М.В. Фрунзе. С января 1931 г. – преподаватель той же академии. В 1931 г. удостоен звания «преподаватель высших военно-учебных заведений» (по кафедре общей тактики и тактике конницы). С ноября 1931 г. – заместитель начальника штаба Военной академии имени М.В. Фрунзе. С февраля 1932 г. – руководитель по кафедре конницы той же академии (по совместительству). С мая 1933 г. – помощник инспектора кавалерии РККА. С мая 1936 г. – помощник начальника кафедры конницы Академии Генерального штаба РККА. В июне того же года назначен начальником Кавалерийских курсов усовершенствования комсостава (ККУКС) РККА (г. Новочеркасск).

Автор трудов: «Разведка конницы» (1927), «Служба разведывательного отряда армейской конницы» (1928), «Комбинированный бой конницы» (1928).

Арестован 10 июня 1937 г. Следствие по его делу длилось более трех лет. На предварительном следствии вину свою признал, а затем от этих показаний отказался. Особым совещанием при НКВД СССР 19 октября 1940 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к восьми годам лишения свободы в ИТЛ. Наказание отбывал в Джидинском лагере (Бурят-Монгольская АССР), в Красноярском лагере. В годы Великой Отечественной войны неоднократно обращался в различные инстанции с просьбой направить его в действующую армию и в тыл для подготовки кадров. Но все было безрезультатно. Из лагеря освобожден после окончания войны в 1946 г.

Приведем фрагменты из писем В.И. Микулина, направленных им в Главную военную прокуратуру в период проверки его дела на предмет реабилитации (письма написаны в феврале и марте 1955 г. и адресованы военному прокурору ГВП, проводившему эту проверку). В них В.И. Микулин делает попытку сделать анализ чувств и поведения арестованного командира РККА.

Письмо от 19 февраля 1955 г.: «В газете «Правда» за 5 февраля с. г. была опубликована заметка «Исповедь провокатора», повествовавшая о достижениях на этом поприще некоего Харвея Матусоу, который, как было сказано в этой заметке, «превратил лжесвидетельство в профессию» на потребу американской охранки. Эта заметка заставила меня вспомнить о другой фигуре этого же пошиба, с которой мне пришлось лично столкнуться в 1937 г. и (она) вызвала у меня желание привлечь Ваше внимание в связи с пересмотром моего дела в ГВП и фигурирующим в нем показаниям Косогова И.Д. (Комкор И.Д. Косогов – командир 4-го кавалерийского корпуса. Арестован 26 мая 1937 г., расстрелян 1 августа 1938 г. – Н.Ч.). Эти показания занимают в деле достаточно видное место и дают Косогову право с чувством протянуть через океан руку Харвею Матусоу для крепкого рукопожатия.

Косогов писал много, пространно и безотказно. Мутный поток провокационной, клеветнической писанины широко разливался из-под его пера на потребу следственных органов того времени. Я неоднократно задумывался над вопросом о том, что побуждало Косогова с такой готовностью, усердием и неистощимой фантазией опорочивать, пожалуй что, буквально всех