— Мы его достали, и он это знает. Отрицать все и дальше было бы невозможно. К чему продлевать агонию? По-моему, мы должны сейчас, за завтраком, обсудить план действий. Анна, я хочу подготовить тебя к допросу. Он может затянуться. Еще не все кончено, Анна.

— А почему он желает сидеть напротив меня?

— Не знаю, как работает его извращенный ум. Возможно, ему кажется, что ты начнешь над ним издеваться и превратишь в форменного дурака. Неважно, в чем тут причина, но для него это в своем роде удовольствие. Конечно, он — человек нездоровый и общаться с ним, мягко говоря, неприятно. Он хочет посмотреть, как ты будешь реагировать.

— А если я не отреагирую?

— Тогда ты уложишь его на обе лопатки, потому что он стремится лишь к одному — сломить тебя и побольнее обидеть.

Она закрыла глаза, затем снова открыла и поглядела на сосредоточенное лицо Лангтона.

— Чертов ублюдок, — проговорила Анна. — Ладно, приступим. Я хочу с ним пообщаться.

* * *

Баролли присоединился к Льюису за завтраком и смутился, услышав, что Анна решила полезть в самое пекло и допросить Дэниэлса. Льюис немного выждал и взорвал бомбу:

— Дэниэлс сознался во всех преступлениях.

— Господи, неужели во всех?

— Да, включая американские.

Слух о его признании быстро распространился по ситуационной. Мойра вздохнула, узнав о твердом намерении Анны, и прокомментировала:

— Она сядет напротив него, совсем как ягненок перед голодным волком. Представляю себе этот допрос.

А Джин взвинтила нервы им обоим, вспомнив дело Фреда Уэста. Тогда у одной свидетельницы начался тяжелый истерический припадок. Она не смогла пережить отвратительных подробностей его преступлений, тяжело заболела и с тех пор не работала.

— Кажется, это она судилась с полицейскими? — припомнила Мойра.

Баролли и Льюис переглянулись, а затем все четверо посмотрели на опущенные шторы в кабинете Лангтона, сквозь которые едва виднелся силуэт Анны.

— Господи, помоги ей! — взмолилась Джин. Они закивали головами и вернулись к своим столам.

* * *

Пресс-офис отделения разрывался от телефонных звонков. Теперь там подготавливали новый пресс-релиз. В нем подтверждалось, что Алан Дэниэлс был задержан для допросов в связи с убийством Мелиссы Стивенс и он также помогает полиции в расследовании ряда других преступлений. «Ивнинг стандарт» планировала посвятить целый разворот аресту известного актера. В программах телевизионных новостей успели собрать последнюю информацию о Дэниэлсе для вечерних передач. Журналисты накинулись на сенсацию, как стервятники на падаль, и взяли отделение в кольцо осады.

* * *

Лангтон позавтракал и вернулся к себе в кабинет. Анна съела завтрак у него за столом, продолжая знакомиться с досье с заметками Лангтона.

— Его привели из камеры. Ты готова?

Она подняла голову и кивнула. Времени для переживаний у нее больше не было.

— Не хочешь зайти в туалет?

— Да, наверное, стоит.

— О’кей, а я подожду в коридоре. Ты все с собой взяла?

— Да.

— Молодец, хорошая девочка. Только не волнуйся и старайся не напрягаться. Не позволяй ему переходить в наступление и раздражать тебя. И помни: я здесь, рядом. Позови меня, если я понадоблюсь.

— Да.

Лангтон сложил груду папок с досье, когда она поспешно удалилась в дамскую комнату. Прошла в кабину, присела на унитаз, собираясь пописать, но от нервных судорог из нее не вылилось ни капли. Анна стиснула зубы.

— Ну, давай, пузырь, сокращайся, сделай свои дела.

Наконец она смогла выйти, вымыть руки и поглядеться в зеркало. «Последи за мной, папа», — прошептала Анна. И, ссутулившись, двинулась к двери.

* * *

Она поднималась по лестнице в комнату для допросов и столкнулась по дороге с Льюисом.

— Удачи тебе!

— Спасибо.

— Это от всех нас.

Лангтон ждал ее в коридоре у лестницы и улыбнулся ей.

— Досье разложены на столе. Сможешь снова прочесть ему его права.

— Я знаю.

Казалось, он нервничал сильнее ее, отчего Анна сразу успокоилась. Они вместе вошли в комнату для допросов. Дэниэлс вымыл лицо и зачесал назад мокрые волосы. Она села, стараясь не смотреть на него.

Лангтон устроился у нее за спиной, а Радклифф опустился на стул рядом с Дэниэлсом. Анна строго следовала протоколу: она проверила пленку на магнитофоне и включенную видеокамеру. Поглядела на часы, отметив точное время, место и имена присутствующих в комнате для допросов.

Когда она прочитала Дэниэлсу его права, он наклонился и учтиво заметил:

— Вы очень хорошо с этим справились. Я вами горжусь.

Она раскраснелась от смущения и перелистала досье с первым делом, постаравшись сосредоточиться, а затем подняла голову и поглядела Дэниэлсу прямо в глаза. Он спокойно выдержал ее взгляд и даже не моргнул. И хотя Анна помнила слова Баролли: «Следи за выражением его глаз и подожди, когда в них мелькнет страх», теперь он явно ее не опасался. Бывший Энтони Даффи наслаждался неуверенностью детективов и чувствовал себя хозяином положения. Она приступила к допросу.

— Мистер Дэниэлс, сегодня утром вы признались в убийстве Лилиан Даффи. Будьте добры, скажите мне, каковы были ваши отношения с жертвой?

— Вы же знаете, каковы они были, Анна, — неопределенно откликнулся он.

— Я требую от вас ответа.

— Она была моей родительницей. — Он с презрением изогнул губу.

Анна откинулась на спинку стула. Между ними на столе лежала фотография Лилиан Даффи.

— Вот фотография. Вы можете сказать, кто на ней снят? Очевидно, это она.

— Очевидно, это она, — повторил он.

— Я прошу, чтобы вы опознали фотографию, мистер Дэниэлс.

Она почувствовала вспышку его гнева.

— Это Лилиан Даффи, — огрызнулся он. — Сука, которая меня родила.

Анна произнесла слово, упорно не употреблявшееся им:

— Как вы убили свою мать?

— Вы хотите спросить «почему»? — Он ударил по фотографии ребром ладони. — Вы хотите сначала выяснить мотив?

Она промолчала. Лангтон придвинулся к ее стулу, как будто желая, чтобы Анна ощутила его близость.

Дэниэлс продолжал, не обратив внимания на Лангтона:

— Когда мне было пять лет, она окунула меня в кипяток. И я заорал. Она прокричала в ответ, что вовсе не собиралась сделать мне больно. Она, видите ли, не знала, какая там горячая вода. А ей просто было на меня наплевать. Иначе она бы заметила струившийся пар. Когда она меня оттуда вынула, у меня были обварены ноги, спина и ягодицы. Они нагноились, и тогда кто-то отвел меня в клинику. А там вызвали сотрудников социальной службы проверить, не подвергаюсь ли я дома насилию. Но она сумела их обмануть и сказала, что я сам полез в горячую ванну. И они ей поверили. После их ухода она избила меня за эту жалобу. Предупредила, что если я еще кому-нибудь расскажу, то в следующим раз она меня утопит. Так что в детстве я страшно боялся мыться.