Люси кивнула, тут же развернулась и убежала.

Лаборатории полиции располагались всего в двух сотнях метров от дома 36 по набережной Орфевр – на другой стороне острова Сите, на набережной Орлож.

Направляясь туда, Люси столкнулась с несколькими туристами, которым нравилось фотографироваться между полицейскими машинами на набережной Орфевр или на ступенях Дворца правосудия. Она не обратила на них внимания, поскольку спешила на встречу с Гийомом Жаспером, специалистом по информатике. Этот тридцатилетний гений чувствовал себя перед разобранным компьютером так же непринужденно, как судмедэксперт перед вскрытым трупом. Оторвав взгляд от одного из своих многочисленных экранов, он заметил Люси Энебель. Поздоровался, придвинул ей стул и похлопал по процессору справа от себя:

– Это я работал над письмом Луазо с фотографией отрезанной головы, и я же, собственно, установил, что его писали из орлеанского РБЦ. Похоже, вам это помогло, раз вы забрали эту железяку.

– Да, – сказала Люси. – Это было решающей зацепкой.

– Рад видеть, что моя информация принесла свои плоды. Надеясь, что та, которую я вам сейчас предоставлю, поможет не меньше. Что предпочитаете? С техническими подробностями или без?

– Давайте как можно проще и быстрее, – отозвалась Люсию – Только факты, если можно.

– Отлично. Взломать… э… получить доступ к содержимому этого компьютера было несложно, защита Windows преодолевается как дважды два. Первое, что я тут обнаружил: он спрятал свои фотки в защищенную папку. Что хорошо с такими папками – мы замечаем их сразу же. Это избавляет от необходимости возиться и искать в другом месте.

Он открыл одну из них.

– Хочу предупредить, тут будет кое-что похуже отрезанной головы. Мне трудно понять, как человек может делать подобные вещи.

На экране появились фотографии. Камиль Прадье фотографировался с трупами в разных позах, иногда голый, иногда одетый. С широкой улыбкой. Фотоаппарат стоял на стальном столе, время от времени на снимках оказывался его передний угол, да и наводка часто была плохая. На одной фотографии лицо Прадье закрывала кожаная маска.

– Что за придурок… – сказала Люси.

– Самые старые фотографии четырехлетней давности, а самые недавние сделаны всего несколько недель назад, – уточнил Жаспер. – Этот псих забавлялся в своей лаборатории, как безмозглый мальчишка.

Люси заставила себя смотреть, стараясь не обращать внимания на омерзительность самих снимков.

– Еще что-нибудь нашли? – спросила она равнодушным голосом, повернувшись к своему собеседнику.

– Да, и это крайне интересно. Я решил покопаться в Интернете, чтобы поискать оставленные им следы. Прадье был осторожен, после каждого выхода в Сеть систематически запускал программу очистки КЭШа. Однако эти средства уничтожают данные только с поверхности, а на жестком диске они остаются – недоступные для большинства смертных, но не для нас.

Он слегка усмехнулся, манипулируя своей мышью.

На экране появилось окно.

– У него стоит программа Digsby для мгновенного обмена сообщениями. У Прадье там всего два адресата. Одного зовут Харон, другого Макарё. Я еще не успел покопать след Макарё, посмотреть, что там его касается. Предпочел пока сосредоточиться на Хароне.

– Мы знаем, кто такой Макарё, это адресат письма с фотографией отрезанной головы. На самом деле его звали Даниэль Луазо. Он мертв.

Жаспер несколько секунд внимательно смотрел на нее, прежде чем продолжить:

– А, вот как? Ладно… Digsby – это бесплатная программа, которая позволяла Прадье и тем, с кем он контактировал, пользоваться прокси-серверами. Иначе говоря, тут невозможно добраться до передающих компьютеров и, следовательно, до их владельцев. Прадье использовал программу, которая при каждом выходе в Сеть подыскивала ему компьютеры-ретрансляторы. Мы имеем дело с осторожным малым. Хотя это вы уже знаете.

– Да, знаем.

– Но зато можно добраться до последнего из таких ретрансляторов: чаще всего это просто чей-то плохо защищенный компьютер, если он не выключен и не «очищен» после сеанса. И мне удалось это сделать, хотя должен признаться, что тут мне немного повезло.

– Как же без этого.

– В общем, я смог докопаться до разговора Камиля Прадье с тем самым Хароном, который состоялся в этот понедельник, в четыре двенадцать утра.

Люси почувствовала, как ее напряжение растет. Это же было в ту злосчастную ночь, когда исчезла Камиль. В ту самую ночь, когда директор лаборатории застал своего работника за вытаскиванием трупов из бака.

Жаспер добавил, прежде чем открыть новое окно на экране:

– Прошло какое-то время между моментом, когда Прадье вызвал Харона, и тем, когда тот ему ответил. Может, он спал и его компьютер или телефон подали звуковой сигнал, чтобы его разбудить… что-нибудь в этом роде. Короче, через две минуты на линии были уже оба. И вот что они друг другу говорили…

Люси молча прочитала запись разговора:

На этом разговор заканчивался. Люси перечитала запись несколько раз. Сегодня вторник, вторая половина дня. Попавший в аварию Прадье не мог вернуться к своей пленнице, чтобы причинить ей зло.