litbaza книги онлайнДетективыВсе рассказы об отце Брауне - Гилберт Кийт Честертон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 109 110 111 112 113 114 115 116 117 ... 250
Перейти на страницу:

— Потому что страх ее был не только плохим, но и хорошим. Конечно, она боялась тюрьмы, но, слава Богу, боялась и брака. Вот она, истинная тонкость. Друг мой, я хочу открыть вам и современному миру одну тайну: вы никогда не поймете, что в людях хорошего, пока не узнаете, что в них плохо.

Помолчав немного, он прибавил, что должен вернуться в дом, и поспешил к нему.

— Конечно, — сказал он на ходу, — деньги, которые вы послали Саутби, помогли ему и спасли Ивлин от ареста. Местер не так уж плох для сыщика. Но Ивлин понимала, что ей грозит, и пыталась войти в тайник.

Я думал о Кеннингтоне и спросил:

— Разве там не нашли перчатку?

— Разве там не разбили окно? — спросил и он. — Мужская перчатка, в которую сунули девять золотых монет и, наверное, письмо, разобьет любые окна, тем более если действует ею бывший солдат. Да, конечно, письмо в ней было, и весьма дерзкое. Автор оставлял деньги на побег и сообщал, от чего бежит сам.

— Что же случилось с Ивлин? — тупо спросил я.

— Примерно то же, что с вами, — ответил священник. — Вы поняли, что тайную дверь трудно открыть извне. Вы взяли железку, вы увидели, что дверь медленно открывается. Но тогда, в первый раз, был за нею не я.

— Кто же там был? — спросил я не сразу.

— Тот, кому Ивлин причинила самое большое зло, — ответил отец Браун.

— Саутби?

— Нет. Он счастлив, ибо претерпел до конца. Зло она сделала тому, у кого была одна добродетель — горькая справедливость. А она заставила его выгораживать плохую женщину и губить хорошего мужчину. Вы писали мне, что сэр Борроу часто прятался в тайнике, чтобы узнать, кто верен ему, кто неверен. На сей раз он поднял шпагу, лежавшую с тех пор, как гнали мою веру. Письмо он нашел, но, конечно, уничтожил его после… того, что сделал. Да, мой друг, я чувствую, хоть и не вижу, что вы ужаснулись. Теперь забыли, что люди бывают очень разные. Я не прошу вас его одобрить, но хоть пожалейте, как я жалею Ивлин. Неужели вас совсем не трогает холодная, жестокая жажда правды и те странные способы, которыми ее утоляют? Неужели вы совсем не понимаете Брута, который обрек на смерть сына, или Виргиния, который… Однако поспешим.

Мы молча поднялись по лестнице. Моя напряженная душа ждала чего-то такого, что затмило бы все прежнее, и в определенном смысле дождалась. Комната была пуста, если не считать Уэлмена, который стоял за пустым креслом так, словно тут собралось множество гостей.

— Послали за доктором Браунингом, сэр, — бесстрастно сообщил он.

— Почему? — вскричал я. — Ведь она умерла, это ясно!

— Да, сэр, — отвечал Уэлмен, но сначала покашлял. — Понимаете, доктор Браунинг вызвал врача из Чичестера, и они увезли сэра Борроу.

Недоверчивость отца Брауна
Все рассказы об отце Брауне
Воскресение отца Брауна[102]

Одно время отец Браун купался — а вернее сказать, тонул — в лучах громкой славы. Имя его не сходило со страниц газет и даже склонялось в еженедельных критических обзорах, а подвиги стали предметом оживленных дискуссий и толков в клубах и светских салонах, особенно за океаном.

И что самое поразительное для всех его знавших — в журналах стали появляться детективные рассказы с его участием.

В центре внимания, как ни странно, он оказался, живя в одном из самых глухих или, во всяком случае, отдаленных мест, где ему когда-либо доводилось бывать. В качестве миссионера и одновременно приходского священника его отправили в одну из тех стран на севере Южной Америки, что, с одной стороны, тянутся к Европе, а с другой, — прячась под гигантской тенью президента Монро, постоянно грозятся стать независимой республикой. Население этих стран в основном составляют краснокожие и темнокожие — люди, в чьих жилах смешалась испанская и индейская кровь; но есть там немало (и с каждым годом становится все больше) и североамериканцев — выходцев из Англии, Германии, других европейских стран. Началось все с того, что один приезжий, совсем недавно сошедший на берег и сильно раздосадованный пропажей одного из своих чемоданов, двинулся к дому миссионера с примыкавшей к нему часовней — первому зданию, попавшемуся ему на глаза. Перед домом протянулась веранда, увитая черными спутанными виноградными лозами с квадратными, по-осеннему красными листьями. За длинным рядом оплетенных виноградом столбов на веранде расположились, тоже в ряд, люди, почти такие же неподвижные, как столбы, с красными, под стать виноградным листьям, лицами. Широкополые шляпы были такими же черными, как их немигающие глаза, а кожа грубостью и цветом напоминала темно-красную кору гигантских американских деревьев. Многие курили очень длинные, тонкие черные сигары, и если бы не подымавшийся в небо табачный дым, эти люди казались бы нарисованными. Приезжий, по всей видимости, назвал бы их аборигенами, хотя некоторые из них очень гордились своей испанской кровью.

Он, однако, был не из тех, кто видит большую разницу между испанцами и индейцами, и местных жителей за людей не считал.

Это был репортер из Канзас-Сити, долговязый блондин с предприимчивым, как сказал бы Мередит, носом; и впрямь казалось, что он то и дело принюхивается, действуя носом, словно муравьед хоботком. Родители долго ломали голову, как назвать сына, и в результате к фамилии Снейт присовокупили имя Сол, которого молодой человек имел все основания стесняться и в конце концов заменил Сол на Пол, руководствуясь, впрочем, совсем иными соображениями, чем апостол язычников. Ему же, разбирайся он в этом, больше подошло бы имя гонителя Савла, а не апостола Павла, ибо к официальной религии он относился со сдержанным презрением, в духе скорее Ингерсолла, чем Вольтера. Впрочем, сдержанность, как оказалось, не была определяющей чертой его характера, всю силу которого вскоре пришлось испытать на себе как миссионеру, так и сидевшим на веранде. Что-то в их неподобающе расслабленных позах и равнодушных взглядах внезапно вывело его из себя, и, не дождавшись ответа на свои первые вопросы, он с жаром заговорил сам.

Судорожно стиснув в руке саквояж, он остановился на самом солнцепеке, в панаме и в наглухо застегнутом безупречном костюме, и стал поносить сидевших в тени, на веранде. Очень громким голосом он попытался объяснить им, почему они ленивы, грязны, чудовищно невежественны и так низко пали — пусть задумаются сейчас, если раньше недосуг было. По его мнению, из-за пагубного влияния церкви они обнищали и опустились настолько, что могут себе позволить бездельничать средь бела дня.

— Эти церковники на голову вам сели! — возмущался он. — Делают с вами, что хотят. Ходят задрав нос в своих митрах и тиарах, разоделись в пух и прах, а вы и клюнули.

Прямо как дети в цирке! У вашего местного божка вид такой, будто он — пуп земли. Вы с него глаз не сводите, а лучше бы на себя посмотрели. В кого вы превратились?! Вот поэтому-то вы и дикари, даже читать и писать не умеете и…

1 ... 109 110 111 112 113 114 115 116 117 ... 250
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?