«Увольняет?!»

– Нет, вас никто не увольняет, – будто услышал вспышку его ужаса Чирков, – напротив. Предлагаю перейти в договорно-правовое управление Администрации.

– Да, конечно, – мгновенно принял предложение Роберт. Чирков хмыкнул:

– Даже не спросите о зарплате?

Сериканов опешил. «И что ответить?» Чирков дружелюбно рассмеялся.

– Я так понимаю, что этот вопрос не очень для вас актуальный. Что ж, это хорошо. У нас работают не за деньги и не за страх, а за совесть.

«Возьмет! – понял Сериканов. – Он действительно возьмет меня в Администрацию!»

– Жду вас в понедельник, – голос Чиркова посерьезнел, – в 8.00, на Старой площади.

Даже сев на свое место в самолете, Игорь Петрович не был уверен, что его выпустят из страны. Пять миллиардов долларов в руках то ли опального политика, то ли обозленного на всех зэка значили много. А уж если дать ему выбраться за пределы прямого действия правоохранительных органов РФ, пять миллиардов начинали весить в десятки и десятки раз больше.

– Какая у вас прекрасная девочка, – наклонилась над Лущенко стюардесса и вытащила из-за спины пакет. – А это ей…

Леночка широко улыбнулась и, не успел Игорь Петрович сообразить, как тут поступить правильно, вцепилась ручонками в пакет.

– От кого пакет? – поднял он глаза. Стюардесса лишь загадочно улыбнулась:

– Пусть откроет…

Артем проводил взглядом взмывший в небо самолет и увидел Алену – такой, какой она была тогда. Алена сидела в плетеном кресле, поджав под себя ноги. Футболка, брючки-бриджи, загорелые холеные руки, плечи, ноги. Открытое классическое лицо. И легкий теплый ветерок, залетевший на веранду, гладит ей лицо и волосы…

– Ну, здравствуй, Алена. Как ты там?

Алена улыбнулась, и эта улыбка была такой спокойной, словно и не было жизни, целиком состоявшей из соревнования за звание самой первой, самой лучшей и вообще – самой-самой.

– А как ты, Артем?

Он развел руками:

– Вот, восстанавливаю справедливость. На этот раз, кажется, получилось.

Алена снова улыбнулась, и была эта улыбка такой понимающей, такой всеведущей, что он лишь вздохнул. Разумеется, единственным местом, где можно было установить истинную справедливость, было человеческое сердце.

Артем оглядел мысленным взором всех, кого встретил в последнее время: Лущенко и его приемную дочь Леночку, прямую и жесткую директрису детдома и уклончивого Роберта Сериканова, хитрого Кротова и наивного Пол-Алена, судью Колтунова и прокурора Джунгарова. Они были невероятно разными людьми, а потому все понимали по-разному. И, пожалуй, единственным местом, где они могли найти соглашение между собой, было небо – место, где ни твои регалии, ни твое первенство не значат ровным счетом ничего. И едва он это понял, Алена улыбнулась и растаяла, будто как ее и не было, и только звезды продолжали мигать ему из вечности.

Аленины глаза так засветились, что Игорь Петрович не смог запретить. А ее маленькие пальчики уже вовсю перебирали ленточку, развязывая узел. И наконец на свет появились настоящая кукла Золушка и маленькая открыточка с размашистым автографом.

– Читай, – сунула ему открытку дочь.

Игорь Петрович открыл цветастый листок. Пожелание было столь же емким, сколь и кратким: «Будь счастлива, Аленка!»