их всех не отдали, а просто с позором изгнали из Департамента Полиции. Точно так же легким испугом отделались и члены горсовета. Ведь они якобы только исполняли распоряжения мэра. Судья действительно был ни при чем, ведь за время царствования Брата Филиппа в Парме не было проведено ни одного процесса. А что судья не оказал никакого сопротивления захвату города шайкой мошенников, так ведь он не прокурор, а судья. Из восьмидесяти наемников к уголовной ответственности были привлечены только пятнадцать человек, которые были наиболее активны и на которых в основном и жаловались горожане.

Таким образом, кроме Стива Вагнера и его шайки, под суд пошли только мэр, начальник полиции и пятнадцать наемников. Суд начался в самом конце апреля. Процесс решено было проводить в Парме, так что и все присяжные были выбраны из жителей Пармы. Руководил процессом шурин Сваакера, судья Окружного Суда Джордж Риддл (это было заранее договорено с судебными властями округа).

Кроме знаменитого чикагского адвоката, нанятого Брюсом для племянника, в процессе участвовали два пармских адвоката. Мэр сразу же нанял Берни Каца, лучшего адвоката Пармы. Поэтому начальнику полиции осталось нанять только его конкурента, которого сам Берни Кац называл «дуболомом из Цинциннати», а добрые жители Пармы — «саквояжником». Другой конкурент Берни Каца, «питтсбургский хлыщ», в прошлом году уехал из Пармы в родной Питтсбург, так и не сумев продать свою пришедшую в ничтожество практику. Остальные девятнадцать человек, четверо подручных Стива Вагнера и пятнадцать наемников, пользовались услугами казенных адвокатов, прикрепленных к ним судом. Ясное дело, все эти адвокаты не хотели и пальцем о палец ударить ради своих подзащитных. Результаты были соответственные. Владимир получил пятнадцать лет, Капрал и два других подручных Брата Филиппа — по семь лет каждый. Пятнадцать наемников получили по пять лет каждый.

«Дуболому из Цинциннати» не удалось доказать, что его подзащитный только выполнял распоряжения мэра. Наоборот, Берни Кац убедил присяжных, что именно начальник полиции и был главным виновником того, что произошло в Парме. А наивный и доверчивый мэр просто стал жертвой недобросовестного начальника полиции. В своей заключительной речи Берни Кац превзошел сам себя. Он не только еще раз повторил все аргументы в пользу невиновности мэра и заклеймил позором продажного начальника полиции, но и напомнил присяжным, как много сделал мэр за пятнадцать лет и для города в целом, и для каждого из присяжных в частности, а также подчеркнул, что мэр всегда относился к ним как к своей семье. Так неужели сейчас, в самый трудный момент его жизни, его семья бросит его на растерзание? Речь Берни Каца имела колоссальный успех. Мэр был признан невиновным и освобожден в зале суда. Это был звездный час Берни Каца! Он в очередной раз доказал, что в Парме ему нет равных. В своих многочисленных интервью по окончании процесса Берни Кац подчеркивал, что, хотя за двадцать пять лет он и не проиграл ни одного процесса, но этот процесс навсегда останется в его памяти на совершенно особом месте. А на вопросы журналюг и телешакалов, не собирается ли он писать книгу, ведь мемуары такого юридического гиганта наверняка станут бестселлером, Берни Кац скромно отвечал, что он не гигант, он лишь один из тех, кто стоит на плечах гигантов. А что касается мемуаров — никогда не говори «никогда»!

Блестящая победа Берни Каца и поражение «дуболома из Цинциннати» обернулись для начальника полиции десятилетним сроком. А знаменитому чикагскому адвокату удалось убедить присяжных, что Стив Вагнер был даже не таким же рядовым членом шайки, как тот же Капрал, а вообще шестеркой на побегушках, внешними данными и ораторским мастерством которого пользовались остальные члены шайки для втягивания в секту все новых участников. Настоящим же главарем шайки, согласно адвокату, был Владимир Нусич. Свалив всю вину на Владимира, который благодаря этому и получил пятнадцать лет, чикагский адвокат добился для своего подзащитного Стива Вагнера мизерного срока в пять лет. Ясное дело, этому способствовали показания троих членов шайки, которые дружно ополчились на Владимира и так же дружно выгораживали Стива Вагнера. Все трое клялись и божились, что это Владимир задумал всю операцию, насмерть запугал их и Стива Вагнера и каким-то образом смог выкрасть и спрятать все деньги. Энтузиазм этой троицы был подкреплен обещанием чикагского адвоката, что для каждого из них он летом подаст апелляцию и почти наверняка сможет добиться уменьшения срока. Приложил руку и дон Альфредо, благодаря которому их перевели из камер-одиночек в общую камеру и обеспечили им сносные условия. И Стив Вагнер, и Брюс были абсолютно счастливы. О таком крохотном сроке, как пять лет, они и мечтать не смели. А чикагскому адвокату по своим каналам еще и удалось добиться, чтобы Стива Вагнера отправили отбывать срок в Индиану, в тюрьму, начальником которой был университетский однокурсник адвоката. Если все будет нормально, Стив Вагнер из пяти лет отсидит всего три года, а потом получит условно-досрочное освобождение!

Вот такие дела, друзья мои. Мораль сей басни такова: Так выпьемте же за настоящих адвокатов!

Глава L. Свадьбы и Занавес!

Если учесть масштаб «Пармского дела», следует признать, что Валентина и Мишель отделались сравнительно легко. На отношениях Мишель и Дугласа это никак не отразилось. В университете и однокурсники, и преподаватели Мишель проявили такт и понимание, соседи по дому — тоже. Старший Хоровиц заверил Валентину, что к ней ни у кого никаких претензий быть не может — она развелась с мужем задолго до пармских событий. Фил и Дженни передали ей слова хозяина «Белого Лебедя», что она может спокойно заниматься своей кофейней и не думать о глупостях, которые к ней никакого отношения не имеют. А большинство клиентов Валентины даже не знали, что когда-то она была замужем за пресловутым «Владимиром Пармским», ведь Владимир не показывался в кофейне уже добрых десять месяцев.

После низвержения Брата Филиппа авторитет Мамаши Лауден, «Пармской Жанны д’Арк», взлетел на невиданную высоту. Горожане, опомнившись и осознав, что стали жертвами ловкого мошенника, искали способ вернуть себе самоуважение и чувство собственного достоинства. И в их глазах Мамаша Лауден, избавившая город от наваждения, стала Символом и Знаменем.