жизни, однако должен подчеркнуть, что на фоне царящей при тамошнем дворе легкости нравов очаровательная Делия выглядит едва ли не святой. Ибо никогда не имела двух любовников одновременно и новый роман заводит, лишь подведя черту под предыдущим. Мне это в женщинах нравится. А вам?

– Да, пожалуй, тоже, – сказал Сварог.

– Надеюсь, и тамошняя легкость нравов придется вам по вкусу. Нельзя же работать круглые сутки? Крайности, понятно, оставим другим. Вроде вот этого, – он зажег экран. – Благообразная морда, верно? Герцог и министр. Предпочитает весьма юных девочек. А этот, для разнообразия, мальчиков. Вот эта милейшая герцогиня, извольте полюбопытствовать, пять лет назад предлагала совсем в ту пору молоденькой Делии полмиллиона ауреев золотом за одну ночь. Ну, когда герцогиню при большом стечении публики разорвали лошадьми на Монфоконе, герольды, понятно, объяснили народу, что герцогиня учинила государственную измену, хотела продать порты соседям, волхвовала на фарфоровое блюдце и восковые фигурки… Такое редко случается. Нельзя приставать к принцессе со всяким противоестественным непотребством – а в остальном полная свобода, если потихоньку и без огласки… Конгер – человек умный. Снисходительно позволяет приближенным тешиться маленькими слабостями – зато, если возникнет необходимость срочно лишить кого-то головы, повод не нужно долго искать и мучительно выдумывать… Одним словом, равенский двор – тот еще зоопарк. Но, я уверен, Делия, когда вскоре настанет ее время, сможет взять его в руки.

– Вскоре? – поднял брови Сварог. – Королю, как вы только что сказали, едва за пятьдесят, и он, по-моему, мужик крепкий…

– Да у него рак печени, – безмятежно сказал Брагерт. – Самое большее через месяц он сляжет, а там пойдет быстро… Об этом еще не знает ни он сам, ни его лейб-медики – но мой-то врач знает… Случается, в таких случаях канцлер приказывает нам помочь врачами и лекарствами. Но Ужасному он что-то не намерен помогать…

– Почему?

– Высокая политика, – пожал плечами Брагерт. – Как специалист по Ронеро, могу строить версии – на мой взгляд, канцлеру не по вкусу чересчур тесное сближение Ужасного со Снольдером. Канцлер предпочитает властвовать, разделяя. А Делия терпеть не может Снольдер – ее стародавние распри больше волнуют, чем отца, она по молодости лет не политик… Что означает в будущем соответствующую смену сановников и ориентации…

Сварог взглянул на Гаудина. Тот оставался невозмутим. Интересно, есть где-нибудь во Вселенной места, где слова «высокая политика» и «дерьмо» – не синонимы? Ох, вряд ли…

Брагерт сказал:

– Если вы ждете от меня каких-то обобщений – могу сказать, что Ронеро не лучше и не хуже всех прочих государств. И потому, мысля глобально, не так уж и важно, под чью корону угодят три королевства… Признаться, я охотно отправился бы с вами в Равену. Так и не успел в свое время исследовать знаменитые столичные подземелья. Второй подземный город, лабиринты, катакомбы, где-то в глубине смыкающиеся с подземельями, построенными еще до Шторма, – кладезь тайн и открытий…

– Это лорду Сварогу вряд ли понадобится, – сухо сказал Гаудин. – Не думаю, чтобы у него нашлось время лазать по подземельям. Особенно тем, что построены еще до Шторма. У него хватит своих опасностей.

– Кого вы ему даете?

– Мару.

Брагерт присвистнул и сделал большие глаза:

– Я вас поздравляю, лорд Сварог. Вас ждут незабываемые впечатления.

– Ветрогон, конечно, – сказал Гаудин Сварогу в коридоре. – Но других к нам и не заманишь… Сюда, прошу вас. Познакомитесь с будущей напарницей.

Войдя первым, Сварог недоуменно огляделся. Никакой дамы в комнате не обнаружилось – в кресле сидела лишь девчонка лет четырнадцати, с темно-рыжими волосами и темно-синими глазами. Костюм на ней был темно-коричневый, мужской – такой носят слуги в замках. Но, пожалуй, все же не горничная – волосы подстрижены по-мужски коротко, едва прикрывают уши, а глаза чересчур дерзкие и уверенные даже для балованной служаночки.

– Проходите, – Гаудин легонько подтолкнул его в спину. – Знакомьтесь. Это и есть Мара, ваша напарница. Мара, это лорд Сварог, твой командир.

Девочка встала и, вытянувшись по-военному, коротко поклонилась Сварогу. Теперь она походила на смазливого кадета.

Сварог растерянно обернулся к Гаудину:

– Это что, розыгрыш какой-то?

Гаудин усмехнулся одними губами:

– Представьте, не один человек простился с жизнью, потому что был настроен столь же несерьезно, как вы сейчас…

Мара смотрела на Сварога серьезно, не без дерзости.

– Нет, ну как это… – пожал он плечами.

– Встаньте к стене, – сказал ему Гаудин. – Вот так. – Достал из воздуха длинную серебряную шпильку, протянул Маре и что-то шепнул.

Девчонка подняла шпильку перед собой в вытянутой руке, держа двумя пальцами за середину. Выпустила. Глядя Сварогу в глаза, поддала в падении носком черного башмака.

Над ухом Сварога глухо стукнуло, скосив глаза, он обнаружил, что шпилька торчит в резной панели впритирку к его виску. Это впечатляло.

– Вам, понятно, метательное оружие ничем не грозит, – улыбнулся Гаудин. – Но житель земли был бы уже мертв… Попробуйте ее взять, лорд Сварог. Просто скрутить. Но предупреждаю: всерьез, в полную силу.

Сварог отстегнул меч, поставил его в угол и двинулся вперед, чуть расставив руки, готовый мгновенно уйти в защитную стойку. Подошел так близко, что отлично мог рассмотреть нос в веснушках и густые ресницы.

Девчонка, глядя ему в глаза, едва заметно напряглась. Сварог прищурился, сделал еще шаг.

Он так и не успел заметить ее броска. Только что стояла у стены – и вдруг ее там не стало.

На него налетел вихрь, и комната вздыбилась, выбив пол из-под ног.

Когда его оставили в покое, он обнаружил себя лежащим в углу, позорно распластанным в нелепой позе. Вскочил. Девчонка стояла в прежней позе стойкого оловянного солдатика, только глаза чуть заметно смеялись.

– Попробуете еще? – любезно предложил Гаудин.

– Нет, спасибо, – Сварог сердито отряхнулся. – С меня довольно. Верю. Скажите, а она вообще-то живая? Настоящая?

У него возникло стойкое убеждение, что Гаудин про себя покатывается со смеху.

– Мара, покажи лорду Сварогу, что ты настоящая, – невозмутимо сказал Гаудин.

Клятая девчонка, покачивая бедрами, походкой манекенщицы подошла к Сварогу почти вплотную, закинула голову, приоткрыла рот, провела языком по губам и, прищурившись, послала ему столь зазывный и чарующий взгляд, что Сварога поневоле проняло, и всерьез. Она медленно подняла руки и сомкнула запястья у него на шее. Сварог с некоторой опаской отвел ее руки и мог бы поклясться, что Гаудин фыркнул под нос.

– Она живая и настоящая, – сказал Гаудин. – Когда-то мы пережили краткий период увлечения роботами и думающими машинами, но все кончилось серией весьма неприятных и печальных инцидентов, о которых мы как-нибудь поговорим за бокалом вина у камина… Когда случится спокойный вечер. Мара, подожди в коридоре.