спусковой крючок. Громкий бах разорвал тишину, грозя заодно разорвать мне барабанные перепонки. Кассир закричал. С потолка, из только что образовавшегося отверствия посыпалась штукатурка. Светильник замигал.

– Ну все, довольно. Гони бабки, или…

Дзинь. Дверь в магазин открылась.

– Или что? – прозвучал знакомый голос.

– Ты кто такой? – взорвался грабитель.

– Слава богу, – застонал я, едва держась на ногах. – Размажь его. Но береги кошку.

Райан нахмурился.

– Что с тобой, Алекс?

– Заткнись! – рявкнул парень.

Кассир лихорадочно жал на что-то под столом. Наверное, там располагалась тревожная кнопка, которая посылала сигнал полиции. Надеюсь. Я с отвращением вытер рот, а Райан рванул вперед.

Следующие несколько секунд прошли как в замедленной съемке, и хотя я никогда не скажу этого вслух, техника у Райана впечатляющая. Грабитель поднял пистолет, готовясь выстрелить снова. Райан повалился на выложенный плиткой пол, с размаху скользнул по нему и ударил парня по руке, в которой тот держал оружие. Раздался хруст, грабитель застонал, а Райан пихнул его ногой. Парень рухнул на пол, оружие и кошка упали в разные стороны.

– Пистолет! – крикнул Райан.

– Кошка! – прорычал я.

– Черт, мне слишком мало платят за это дерьмо, – пробормотал кассир и, спотыкаясь, вышел из-за прилавка и выбежал на улицу.

Райан прижал вора к полу, а я, обежав свою блевотину, нагнулся.

– Кот у меня! Все хорошо, ничего не случилось! – воскликнул я, с облегчением поднимая золотого кота.

– Ван Клеммт! Хватай пистолет! – крикнул Райан, на мгновение отвлекаясь.

Грабитель чуть приподнялся и ударил его локтем в лицо. Райан отлетел назад с искаженной от боли физиономией и упал на пол. Парень метнулся к пистолету, я тоже бросился вперед, первым схватил пистолет, прицелился и выстрелил… Раздался грохот. Пуля попала в пакеты с чипами. Обломки картофельных хлопьев радостно взлетели в воздух и посыпались на пол. Все застыли. Я ошарашенно смотрел на пистолет.

– Твою же мать, это чертовски опасно!

– Алекс, он уходит, – застонал Райан, поднимаясь с пола.

Я поднял голову и как раз увидел, как вор выбегает на улицу и бросается в ближайшую машину. Стоп. Это была наша машина.

– Стой! – взревел я и бросился за ним, но дверца машины уже захлопнулась, и вор, скрипя шинами, отъехал от заправки. – Стой! – крикнул я снова, но красные стоп-сигналы удалялись все дальше и дальше. – Ох, черт.

Я смотрел ему вслед. Не знаю, как долго, но в какой-то момент я почувствовал, как на мое плечо опустилась сильная рука. Райан стоял рядом, с мрачным видом вытирая кровь с разбитой брови.

– Будет фингал, – сказал я обессилено.

Райан сверкнул на меня глазами.

– Ты дал ему сбежать. На нашей машине. Жоржетта свернет мне шею.

– А что я должен был сделать? – возразил я. – Застрелить его?

– Мог выстрелить в ногу.

– Я пацифист.

– Нет, ты просто бесполезен, – прорычал Райан.

Мы оба недовольно фыркнули.

– И что теперь? – спросил я, оглядываясь по сторонам. Только сейчас, когда суматоха улеглась, я осознал всю щекотливость нашего положения. – Где продавец? Он вызвал полицию? Или нам позвонить?

– Как ты им звонить собрался? Продавец исчез. А все наши вещи в машине.

Я застонал.

– Вино тоже. Вот Прескот закатит истерику!

– Это мягко говоря.

В отчаянии я указал на магазин.

– Неужели там нет телефона?

Райан скривился, ощупывая уродливую шишку, выскочившую у него на лбу.

– Давай проверим, – предложил он.

– И нужно продезинфицировать твою рану. Выглядит она жутко. И кровищи вон сколько, – пробормотал я.

Беспокойство сжимало мне горло. Вернувшись в магазин, Райан устроился на опустевшем стуле кассира, а я, подняв пистолет кончиками пальцев, положил его на прилавок и вытер руки.

– Я теперь преступник?

Райан вздохнул.

– Это риторический вопрос?

Отбросив эти мысли, я стал осматривать магазин в поисках телефона. Ничего. Аптпечки здесь тоже не оказалось, хотя я был уверен, что ее наличие было обязательным.

– Нашел что-нибудь? – спросил Райан.

– Только маленькие бутылки с водкой, – ответил я.

– Сейчас не время напиваться, Ван Клеммт.

– Это для дезинфекции, – ответил я и, схватив упаковку носовых платков, зашагал обратно.

Райан выглядел бледным. Я открыл две бутылочки водки. Содержимое одной вылил на салфетку, а другой – себе в рот.

– Эй! Ты же сказал, что это для дезинфекции.

Я приложил смоченную водкой салфетку к ране Райана.

– Дезинфицирую свои нервы, – хмыкнул я и сморщил лицо, когда пойло скатилось в мой измученный желудок.

Противный липкий пот продолжал стекать у меня по спине. Я чувствовал себя больным и разбитым.

– Что нам теперь делать? – спросил я, заменяя высохший носовой платок на новый. Райан наклонился и открыл бутылку с водой.

– Понятия не имею. Здесь вообще ничего нет. Надо попытаться вернуться на главную дорогу, найти телефон и позвонить в полицию. Или, может, кто-то согласится нас подвезти.

– А Айви? – тихо спросил я.

Райан взглянул на меня из-под тяжелых век. В холодном белом свете татуировки резко выделялись на его руках. Он выглядел несчастным.

– Может, так и должно быть. Если она меня не любит, то лучше я ее отпущу. Я хочу только, чтобы она была счастлива. И если она будет счастливее без меня, то мне придется с этим смириться. Пусть меня и убивает эта мысль… – Его голос сорвался, а глаза потускнели.

У меня еще стучала кровь в ушах, я чувствовал, что меня вот-вот снова стошнит, и все равно видеть Райана в таком состоянии было невыносимо. И тут из меня вырвалось нечто – надеюсь, дикая решимость, а не рвота. Я схватил Райана за воротник рубашки и притянул к себе.

– Слушай сюда, – прорычал я, сам не понимая, что делаю. Райан удивленно поднял глаза. – Когда Айви тебя тогда притащила, моей первой мыслью было: какой высокомерный придурок. Она явно заслуживает кого-то получше.

– Алекс, что ты…

– А потом я увидел, как ты на нее смотришь, – продолжил я. Слова сами собой лились наружу. – Как прикасаешься к ней, как говоришь с ней, и я помню, что думал тогда: я бы все отдал за то, чтобы кто-нибудь полюбил меня так же, как Райан МакКейн любит Айви Редмонд. Чтобы на меня тоже кто-то смотрел так, словно я самый главный человек в мире. Чтобы меня смешили просто для того, чтобы услышать мой смех, чтобы ко мне прикасались так, будто приятнее ничего нет в этом мире. И тогда я понял, что, если не сделаю этого сейчас, если не расскажу Джеффу о своих чувствах, то на меня и правда никто и никогда так не посмотрит, не прикоснется так, никто не рассмешит. Только поэтому я и осмелился признаться ему в своих чувствах. Из-за тебя. Из-за тебя я