– Эй! – Я потрясла его за плечо: – Володя, проснись, мне надо сказать тебе кое-что очень важное!

– М-м-м…

– Ну, просыпайся же! А то потом днем нам опять некогда будет словом перемолвиться…

– М-м-м… Слушаю…

Елки зеленые, как же лучше сказать: «Я беременна» или «У нас будет ребенок»? Если мужчинам так же сложно произнести три заветных слова, то я начинаю им сочувствовать… А если иносказательно: «Сбегай-ка, милый, за соленым огурчиком – хочется, сил нет»? Опять он в лучшем случае кликнет кого-нибудь из слуг и пошлет на кухню, а потом перевернется на другой бок… Ну, вот, и вправду солененького захотелось!

Одна из моих школьных подружек – счастливая молодая мамаша, выскочившая замуж сразу после выпускного бала, – подробно рассказывала, как намекала мужу о предстоящем прибавлении десятком различных способов, от классических до авангардных – как об стенку горох. В конце концов, исчерпав запасы мудрости поколений и собственного воображения, без сил уселась в прихожей на пустую галошницу и призадумалась. Когда же толстокожий муженек выглянул из комнаты с классическим «Чего сидим, кого ждем?», неожиданно выдала: «Я? Жду ребенка!» Но то был экспромт, к тому же не слишком остроумный. Нет, мы пойдем другим путем!

– Послушай. – Я немного потормошила своего Плюшевого Медвежонка и начала издалека: – Если ты вдруг соберешься куда-нибудь уехать на годик…

– Но я никуда не собираюсь…

– Я же сказала – «вдруг»! Потянет в путешествие или, не приведи господи, на войну… И вот будешь ты возвращаться домой незнакомой дорогой…

– Хорошо, я буду возвращаться только по хорошо известному пути…

– Не перебивай, это очень важно! Ну, даже если по известному – и вдруг тебе страшно захочется пить. Просто смертельно в горле пересохнет, а рядом – ни ручейка, ни реки…

– Дождусь погоды и наберу во что-нибудь дождевой воды.

– …А дождя еще неделю не будет. Вообще засушливое лето выдастся… Вот пойдешь ты искать какой-нибудь не до конца пересохший водоем и отыщешь колодец. Вода высоко – только рядом ни ведра, ни ковшика…

– Это загадки на сообразительность? Зачерпну шлемом.

– Что? Каким шлемом? – растерялась я. Память услужливо подсунула изображение красного мотоциклетного шлема с зеркальным забралом.

– Ты же говорила, я на войну собрался!

– Э-э-э… Ну, шлем ты в лагере оставил.

– Тогда ладонью.

– У тебя от жажды так руки трясутся, что до рта ничего не доносят. В общем, наклонишься ты прямо так, губами к воде, и схватит тебя чудо-юдо, водяное страховидло, за бороду…

– Не хочу страховидло… – вновь уперся король. – Пусть это будет какая-нибудь симпатичная русалочка.

– Я сказала – страховидло! И заявит оно тебе страшным голосом, что за воду надо платить, и ты должен отдать ему то, чего дома не знаешь. Так вот! Не соглашайся!

– Почему? – заупрямился милый. – Если я все равно этого не знал – так и не жалко!

Нет, ну он меня сегодня точно доведет!

– Ты что, – в голосе сами собой заплескались неизвестно откуда взявшиеся слезы, – не знаешь этой сказки?..

– Олька! Так ты меня разбудила только для того, чтобы сказку рассказать?! Обычно все наоборот – байки травят, чтобы уснуть!

– …Что, правда не знаешь этой истории?.. Ну, где король отправляется в поход… Потом страховидло… Он соглашается… Возвращается домой – а у него наследник родился! Ну, или девочка…

– Так ты…

– Да, я беременная! И нечего делать удивленные глаза, как будто ни при чем…

Казалось бы, выдала порцию щемящей правды, облегчила душу – и на боковую… Не тут-то было! Если прежде милого невозможно было растолкать, то теперь сонливость будто ветром сдуло. Он хотел знать буквально все подробности: что, где, когда я об этом узнала, не болит ли живот?! Несколько раз Володя возбужденно вскакивал с кровати, обегал комнату по периметру, возвращался и вновь принимался меня тормошить, заставляя мечтать о скорейшем восходе солнца, когда с чистой совестью уже можно будет вернуться в свою комнату и наконец-то выспаться на все еще новой кровати… К утру мы оба были, как огурчики: король – свежий, бодрый и хрустящий, а я – зеленая от недосыпания… кстати, о малосольном.

Когда утренняя заря кокетливо выкрасила розовым противоположную стену, я прекратила бесполезные попытки заснуть и открыла опухшие глаза:

– Что у тебя в той комнате?

– Что? – встрепенулся Володя.

– Что там, за дверью? – терпеливо повторила я.

Вчера отец Михаил выходил оттуда с леечкой – но вряд ли любимый завел на подоконнике тепличку, где выращивает свеженькую редисочку без пестицидов, себе на стол. С таким стаканом разве набегаешься!..

– А! Там у меня – гарем! – Хорошая новость явно настроила любимого на шутливый лад. – Как очередная жена надоест – ссылаю ее туда!

– Значит, и меня когда-нибудь это ждет?

– Не, ты мне еще долго не надоешь – никогда не знаешь, чего от тебя ждать!

– Ну, а если по правде, что там?

– Это гардероб! – рассмеялся он.

Ну вот, и шкафы, и гардеробы в этом мире, оказывается, есть, а я все еще свои платья, точно сирота казанская, на ширме развешиваю… Хотя сейчас развешивать-то и нечего, хоть какое-то утешение.

– Можно заглянуть?

– Да ради бога!

Вот это гардероб так гардероб… не в каждом театре такая костюмерная есть! У меня вся лаборатория меньше – ненамного, раза в два. Несколько окон и почти не мутное зеркало высотой в человеческий рост, на невысоком подиуме за занавеской – три манекена в особо парадных мундирах. Разглядывая богатое шитье и замысловатый крой, я чувствовала себя почти как в историческом музее… по совместительству – музей прикладного искусства. Красота! Не удержавшись, я примерила красную безрукавку с золотой каймой – мне она доставала до середины икры и раньше (или правильнее сказать – позже?) вполне сошла бы за полноценное платье. Вот только плечи такие широкие, что мои запросто в ворот проскакивают.

Покрутившись перед зеркалом и сладко ужаснувшись – как известно, одежда человека не красит, а женщину порой так просто уродует, – я отправилась на поиски зеленого друга. Не гладить же сюда приходил святой отец с такой брызгалкой! Тем более что тут ни специальной доски, ни печи для раскочегаривания чугунных утюгов – полпуда самый маленький…

Искомое, как водится, оказалось на последнем окне: прозрачно намекая, что следовало сразу пойти против часовой стрелки, самая большая из моих алхимических колб воинственно топорщилась зелеными ветками. Смотри-ка, не погибли, даже корни пустили – так и стоят, корней уже больше, чем воды. Их надо срочно посадить в землю!

– Что, остаешься жить в шкафу? – насмешливо окликнул меня Володя.