— Добро пожаловать в избранные, — сказал Уил. — Нейв далеко не каждому позволяет себя трогать.

Черная собака сначала подозрительно понюхала воздух, а затем направилась прямо к коню. Галапек не занервничал и спокойно стоял на месте. Нейв подошел к животному и тихо заскулил. Он понял, в чем дело. Потом осторожно приблизился к месту, где лежала умирающая серая собака. На этот раз он тихо зарычал и неожиданно стал зализывать ее раны.

— Поговори с Лотрином, — попросил Аремис, пытаясь отвлечь Уила от трогательной сцены. На это было слишком больно смотреть. — Постарайся дышать через рот, так легче.

— Вот так приходилось преодолевать трудности и Финчу, — заметил Уил, вспомнив времена, когда жил простой жизнью легионера.

— Где сейчас мальчик? — поинтересовался Аремис.

Уил помрачнел, его вновь захлестнули эмоции.

— Идет к своей смерти, сражаясь с Рашлином.

Аремис пожалел, что не может откусить себе язык.

— Не понимаю.

— Тебе и не нужно это понимать. Никому из нас не нужно, кроме разве что Нейва. Это не наше сражение.

Наемник не знал, что сказать, поэтому решил оставить эту тему, чтобы перейти к другой, так же больно ранящей сердце Уила.

— Подойди к Лотрину, он может говорить с нами.

Уил приблизился к коню.

— Галапек необыкновенно красив, несмотря на отвратительный запах черной магии.

— Ты прав. Дотронься до него.

Уил последовал его совету, и его глаза расширились от удивления. Собравшись с силами, он прижался головой к морде коня.

— Лотрин, — заплакал он, — это я, Уил.

Великолепный конь потыкался в него носом, словно в благодарность за ласку. Аремис тоже едва не заплакал, так трогательно все было. Но в глубине души Фарроу знал, что худшее для Уила и тех, кто его поддерживает, еще впереди.

Уил, — еле слышно прошептал конь у него в голове. — Я знал, что ты придешь. Не ожидал увидеть тебя в таком образе.

— Мне жаль, но пришлось забрать его жизнь.

Не сожалей. Он пожил вволю. А это — та цена, которую он заплатил за свою жестокость.

— Мы обязательно найдем способ вернуть тебе человеческий облик.

Прошу тебя, верни мне свободу. Привяжите собаку к моей спине и отпустите нас.

— Аремис, — ахнул Уил, — дотронься до него. Послушай, что он хочет.

Гренадинец положил руку на спину Галапека и смог услышать их разговор.

Я должен сохранить свою силу, — говорил Лотрин, — хотя бы то, что от нее осталось. Пожалуйста, положите Герина мне на спину и отпустите нас.

— Зачем? — удивился Уил.

Откровенно говоря, не знаю. Мне кажется, так будет правильно. Не оставляйте нас здесь.

— Ты не знаешь, как избавиться от этого проклятия? — спросил Аремис, чувствуя, как замерло сердце в ожидании ответа.

Нет. Но что-то заставляет меня уйти отсюда.

Уил нахмурился.

— А зачем тебе нужен Герин?

Неужели ты хочешь, чтобы он умер здесь… в конюшне?

Аремис опустил глаза, услышав суровые слова.

— Куда вы пойдете?

Не знаю. Привяжите его ко мне. Вы должны уйти, позвольте и нам сделать то же самое.

— Мы можем навсегда потерять вас, — попробовал переубедить его Уил.

Вы и так нас уже потеряли. Дайте мне возможность попытаться узнать, кто меня зовет.

Уил кивнул, смирившись с бесконечными потерями тех, кого он любит.

— Пусть будет так, — сказал он Аремису.

Они сделали стропы из простыни, в которой Аремис принес Герина в конюшню, и нашли подходящий мешок, чтобы уложить туда собаку. Нейв закончил зализывать раны несчастного животного.

— Странно, зачем он это делает? — с отсутствующим видом спросил Уил.

— Возможно, им движет животное чутье? — предположил Аремис.

— Или Нейв таким образом просто выражает сочувствие.

— Он сможет беспрепятственно дышать через мешок, — сказал Аремис.

— Судя по всему, дышать ему осталось недолго, — печально заметил Уил, гладя собаку по голове.

— Держись, Уил. Ты должен быть сильным! — воскликнул Аремис. — Как Финч.

Этот призыв почему-то сразу подействовал. Уил почувствовал, что в силах справиться с захлестнувшими его эмоциями.

— Ты прав. Финч согласился выполнить почти безнадежное задание, и я должен хотя бы попытаться. — Он переложил собаку в подготовленный мешок, и они с Аремисом надежно привязали его к седлу Галапека.

Аремис заметил, что Уил снова прижался к прекрасной морде коня. Он понимал, как трудно сейчас его другу.

— Пусть Хальдор защитить вас, Лотрин, — прерывающимся голосом сказал Уил.

И вам желаю защиты богов, Уил. Мы еще увидимся с тобой.

— Элспит убьет меня самым беспощадным способом, если этого не произойдет, — пробормотал Уил, стараясь хоть немного скрасить тяжесть расставания.

Лотрин ничего не ответил, он просто ждал, пока все попрощаются с Герином.

Уил обхватил морду собаки огромными ручищами и поцеловал ее, надеясь, что таким образом его любовь и сожаление достигнут дорогого ему человека, запертого и умирающего в чужом теле.

— Все как один, — прошептал он собаке, и конь рванул с места через широкие двери, распахнутые Аремисом.

Галапек не оглянулся и не заржал на прощание, он просто растворился во мраке ночи.

* * *

Рашлин чувствовал, что не может не вернуться на поляну, хотя каждая клеточка его тела противилась этому. Барши понимал, что надо бежать, но любопытство одолевало его. Мальчик Финч назвал себя королем магических существ, и ему хотелось знать, почему он это сделал.

— Иди сюда, Рашлин, — раздался голос. Колдун стал озираться по сторонам, потому что рядом никого не было видно. Но потом в мерцающем свете появился Финч. — Время пришло.

— Для чего? — хрипло спросил барши.

— Для твоей смерти, — очень серьезно ответил Финч, отбросив в сторону мысли о тех, кого любил, решительно выкинув из головы Уила и Нейва. Он не сможет выполнить свою задачу, не сможет принести себя в жертву, если они будут рядом.

Издав дикий вопль, Рашлин послал первую волну магии.

Вокруг них бесшумно собрались обитатели гор. Они инстинктивно почувствовали, что должно произойти нечто важное, но не знали, что именно. Эконы, белые медведи, олени, зайцы, даже птицы, распространявшие новость еще с рассвета, собрались здесь. Хищники и их добыча сидели бок о бок, на время забыв про страх и голод, чтобы стать свидетелями того, как безумец сражается с существом, которого им никогда раньше не приходилось видеть, оно было им знакомо лишь по рассказам, веками передаваемым из уст в уста. То был дракон.